Владимир Козлов - Горькое молоко -2. Тюремный шлейф

– Понял всё я, спасибо за чай, – Сергей отставил бокал от себя. – Я, наверное, побегу, дома ещё не был.

– Ну, иди, всё – таки про собачек не забывай, – сказал он вслед племяннику, – и Лоб пускай заглянет ко мне. Что – то взволновала меня твоя новость.

Сергей прибежал домой. Как всегда, на ходу скинул с себя пальто и обувь. Мать сидела на кухне с книгой. Он знал, что она непременно проверит его обувь и спросит про новости в школе. Уходя от неприятного разговора, он залез в туалет.

Она прошла, проверила в каком состоянии у него обувь. Убедившись, что она сухая, через дверь спросила:

– Серёжа, какие новости в школе, какие оценки получил?

– Мам, какие новости могут быть и оценки, первый день после каникул, – прокричал он ей из туалета, – давай обед, я тороплюсь. Ивану нужно помочь с собаками и в голубятне прибраться. Его опять радикулит согнул в три погибели. Он с клюкой передвигается по квартире.

– Тебе больше всех надо, у него, что некому помочь, опять придёшь в измазанных штанах, а мне стирай потом.

– Мам, ты же знаешь, что нет у других родственников большой любви к животным. А если нет, то и сделают не от души. А собаки, как люди, они всё понимают.

– Ты бы так к учёбе относился, как к собакам и голубям, – наверное, круглым отличником был.

– Учёба, это предмет неодушевленный, её нельзя любить, её можно изучать, – сделал окончательный вывод Сергей.

– Выходи, давай из туалета? – нашёл, где умничать, садись обедать. Не забудь руки вымыть, – напомнила ему мать.

…Плотно пообедав, Сергей забежал к Ивану за ключом от сарая. Дал собакам поесть и налил воды для питья. Выгуляв у сараев собак, он заспешил в подвал. Ему не терпелось встретиться с Юрой Лбом, расспросить его о Румбе, хотелось первому принести новость деду, если это тот самый человек. А потом пригласить Лба к нему для продолжения беседы.

Он шёл по сарайному пролёту, аккуратно обходя большие лужи, из головы не выходил Юрка. До боли было его жаль, сколько лет вместе и в школе, и в пионерском лагере провели. Сколько с ним почудили за это время. Он был парень свой в доску, как Иван любил говорить о хороших близких ему людях. Юрка парень был кремень. Лишнего никогда не скажет. Единственный недостаток, который Беда прощал Юрке, – у него часто выступали слёзы, когда он обижался. Эту слабость имели почти все детдомовские ребята, разве, что от Ольги Рябовой он не видал никогда слёз.

Выходя из сараев, Беда увидал знакомую аварийную машину, проезжающую мимо него. Ошибиться он не мог, эта машина была Фрола. Сергей пронзительно засвистел, машина резко затормозила. Беда подбежал к ней. За рулём сидел Фрол, в своей несменной серой кепке и толстом вязаном свитере, которым он гордился и всегда говорил, что этот тёплый свитер подарок известного шамана из Заполярья.

– Ты чего Серый рассвистелся, ментов на шею хочешь насвистеть? – широко улыбаясь, сказал Фрол. – Что вылупился, думал я в милиции, клопов кормлю. Не пошёл, я вчера с ними, но что натворили, знаю, – на более серьёзный тон перешёл он.

Беда залез к нему в кабину и спросил: – Чем Юрке можно помочь?

– Им сейчас ничем не поможешь, но для своего друга, пока он в КПЗ находиться, соберите передачу. Ему она необходима, сухари, сахар, курево, – это самое главное, а остальное на ваше усмотрение. Неделю они будут здесь, а потом поедут на тюрьму в следственный изолятор. Там сложней заслать дачку.

– Так, чего ты не говоришь, что они выкинули, – спросил его Беда. – Нам в школе поверхностно объявили, а детали скрыли.

– Выкинули они несколько лет из своей жизни, это уже точно, может твоему другу, и простят на суде, а моим дружкам, накрутят по полной программе. Не ходи к гадалке. Они избили и ограбили влиятельных людей, у кого – то был нож. Один из горсовета лежит в больнице с побоями и сломанными пальцами, а двое других тоже получили по рогам прилично, и раздеты были до трусов. В подворотне ресторана «Астра» всё случилось. Они зависали там в баре. А взяли их на хате у Маханши на Свободе. Дураки, их же весь город знает, разве можно такое творить, и у милиции они на виду. Работать им было нужно, идти, тогда бы не было времени ерундой заниматься. Я давно это понял, ничто так не воспитывает и не дисциплинирует, как труд. Виновато во всём вино, – изрёк Фрол, – а по тюрьмам лазить, это на личную жизнь наплевать. Я это прошёл и знаю. Вот так уважаемый Сергей Беда.

Фрол слегка похлопал его по плечу. – Ладно, бывай, мне пора ехать. Бригаду с объекта надо забирать. Не грусти, – жизнь продолжается!