Григорий Шепелев - Улус Джучи

– Четыреста тысяч долларов! – взялась Аля за голову. – пипец! У тебя стащили четыреста тысяч баксов, и ты не хочешь вызвать полицию?

– Ты больная? Просить полицию найти деньги – это примерно так же умно, как просить Тумана найти кусок колбасы! Да и козе ясно, что никакая полиция никогда не найдёт того, кому поручили выкрасть сценарий для голливудского фильма с бюджетом в полмиллиарда долларов, потому что такого рода задания дают только суперагентам!

– Полмиллиарда долларов! – завопила Аля, – я в шоке! А для чего этому Джеймсу Бонду понадобились твои штаны, ботинки и презики?

– Не будь дурой, – дала загадочный ответ Ксения и отправилась в туалет. Аля тут же встала и подбежала к столику, на котором стояли два гранёных стакана, ваза с тремя увядшими хризантемами и бутылка вина – откупоренная, но полная. Из-под этой бутылки виднелся клочок бумаги. Аля его достала, и, ознакомившись с тем, что было на нём написано, вновь подсунула под бутылку. Потом она устремила взгляд под диван, быстро опустившись на четвереньки, и также быстро опять уселась на его край.

– Хорошо, что хоть унитаз не украли, – сказала Ксения, возвратившись, – что бы я делала без него?

– Даже самый стойкий суперагент не смог бы пробыть в твоём туалете долее четырёх секунд, – заметила Аля, – а за четыре секунды можно сорвать с болтов унитаз, обосранный Джоан Роулинг, но никак не Ксенией Буреломовой!

– Может быть, но суперагент пришёл всё-таки не к Роулинг, а ко мне, – ответила Ксения. Подойдя к дивану, она достала из-под подушки изящный маленький телефон и набрала номер. Ждать ей пришлось почти целую минуту. Потом она очень бойко заговорила, усевшись к столику:

– Hello, Steven! Good morning! Sorry, good evening. How do you do? No, I’m not ok. I can’t finish my work, because my computer has been stolen. No, it’s impossible. Yes. I’m sorry, goodbye.

– Со Спилбергом говорила? – спросила Аля, когда мобильник был с раздражением и досадой брошен на стол. Ксения опешила.

– Да! Но как ты … ой, я забыла, что у тебя по английскому было пять! Алька, Алька! Надеюсь, ты никому не скажешь, что я ему писала сценарий для будущего блокбастера? Или скажешь?

– А что это за вино стоит на столе? – ушла от прямого ответа Аля. Ксения озадаченно протянула руку к бутылке – откуда, дескать, взялась и почему полная? Тут писательница заметила, что под ней – некая записка. Она её осторожно вынула, пробежала глазами текст.

– На этой бумажке что-то написано? – поинтересовалась Аля, зевая как можно шире.

– Да, чушь какая-то.

И листок был яростно скомкан. Аля, вскочив, вырвала его у подруги, расправила и прочла, очень драматично играя голосом:

– Ксюха! Искать меня не пытайся, напрасный труд. Деньги за компьютер и куртку я тебе перечислю когда-нибудь. Не грусти, найдёшь себе парня. Ты – тёлка видная, хоть и дура.

– Какая куртка? Дублёнка с мехом овцы! – захныкала Ксения, получив обратно записку и сразу её порвав на восемь частей, – сволочизм какой-то!

– Ещё какой, – согласилась Аля, пройдясь по комнате, – мех овцы – это как раз то, что тебе подходит как нельзя лучше. Кто он, этот козёл?

– Откуда я знаю?

– Ксюха! – топнула ногой Аля, – хоть у тебя в голове дыра, ты всё же не можешь не знать, кто был у тебя в гостях, судя по записке – не в первый раз, и, кажется, с блеском проводил время!

– Записка лживая! В ней ни слова нет ни про джинсы, ни про ботинки!

– Так ведь они у меня!

Ксения взглянула с недоумением.

– У тебя?

– Конечно! Я только сейчас вспомнила об этом. Позавчера ты из литературного клуба хотела выбежать голая, чтоб скорее такси поймать. Тебя не пустили, а я взяла часть твоих вещей – не помню, зачем, и с ними домой поехала. И они теперь у меня!

– А ты ничего не путаешь?

– Нет!

Ксения задумалась.

– Хорошо. Предположим, штаны с ботинками – у тебя. И чёрные трусики. Их я тоже не вижу. Ну, а презервативы-то где?

– Они под диваном. Отдельно от упаковок.

– Да? – проронила Ксения. На её лице появилась такая жалобная растерянность, что у Али дрогнуло сердце. Она сочувственно провела своим длинным пальцем по носу Ксении.

– Неужели ты ничего не помнишь?

– Почему? Помню. Кузнецкий мост. Ресторан. Мужики какие-то. Блок. Такси. Дальше – ничего.

– Ты что, в ресторане читала Блока?

– Нет, разумеется! У меня был его портрет, который я днём купила в художественном салоне. А, кстати, вспомнила! Представляешь – меня в такси не пустили с этим портретом!

– С портретом Блока? Как это могло быть?

– Таксист заявил, что он пассажиров с такими рожами не сажает!