Микки Спиллейн - Весь Тайгер Манн

— И это все?

— Это все, — ответил я.

И Тейш позвонил, заказав разговор в кредит, который никогда не будет оплачен владельцем телефона — Яму Горки. Через тридцать минут Тейш сложным путем, через Атлантику, связался со своим дворцом и отдал четкий и строгий приказ. Говорил он минут пять и, положив трубку, сказал:

— Все сделано.

— Почти, — ответил я и, взяв трубку, позвонил Вирджилу Адамсу. Доложил ему обо всем, что произошло за последние несколько часов, и о том, что Тедди и Пит в безопасности. Он на минуту лишился дара речи от радости, но, уловив жесткость в моем тоне, спросил:

— С тобой все в порядке, Тайгер?

— Ранен.

— Сильно?

— Нет. Продержусь.

— Не дури. Возьми на подмогу Ленни и Кейси Балланку. Передай им эстафету.

— У меня в этом деле присутствует личный интерес, приятель, — ответил я и положил трубку.

Тейш наблюдал за мной с вновь обретенным интересом. Затем я позвонил Чарли Корбинету.

— Я нашел Тейша, Чарли.

— Где? (Я услышал, как он вскочил на ноги.)

— В квартире над баром Слоуна. — Я назвал адрес. — Как Вей?

Когда я назвал ее имя, Тейш вцепился побелевшими пальцами в подлокотники кресла. Чарли ответил:

— В сознании, но еще не говорит. Она выкарабкается. Она не станет говорить ни с кем, кроме тебя. Да, Тайгер, Конгресс приостановил расследование по нашей организации.

— У Мартина Грейди все теперь в порядке, не так ли?

— Они на время замораживают расследование, которым занимается комиссия конгресса. Похоже, никто не может понять, как тебе это удалось, но вопросов не задают. Готовься к встрече с Хэлом Рэндольфом.

— Я не приеду, полковник.

— Ты что…

— Малкольм Турос еще на свободе. Он допустил промашку с главной мишенью, но у него есть еще одна, пусть и не основная. Это я.

Положив трубку, я повернулся к Тейшу и рассказал ему все, что произошло с момента его похищения. Когда я закончил, он кивнул, буравя меня своими черными глазами, и произнес:

— У меня будет сын, похожий на тебя. Я постараюсь, чтобы он был таким, как ты.

Я ничего не ответил. Вынув носовой платок, я затолкал его под рубашку, на рану. Она начинала болеть. Сквозь шум дождя и грохот веселья внизу я услышал вой сирен приближающихся полицейских машин. Затянув пояс плаща, я сунул руки в карманы.

Мои пальцы нащупали рубин. В нем было что-то чувственное. Стоило мне до него дотронуться, как в моем воображении возникала маленькая фигурка смеющегося надо мной дервиша. Кружась в танце, он постепенно приближался ко мне, где было достаточно света, чтобы я мог разглядеть его. Я понял, что теперь ему от меня не уйти. Я разгадал его связь с рубином. Оставалось только назвать имя, и видение исчезнет навсегда.

Сирены звучали все громче, и на улицу начали высыпать люди.

— Через минуту полиция будет здесь. Теперь все будет в порядке.

Тейш согласно кивнул и медленно, со значением повторил:

— Теперь все будет в порядке.

Выйдя из дома, я перешел на противоположную сторону улицы, поджидая, пока подъедут машины полиции и госбезопасности. Убедившись, что они прибыли, я торопливо пошел прочь, чтобы покинуть район прежде, чем его оцепят.

Я сунул руку в карман и принялся перекатывать в пальцах кроваво-красный рубин.

Бывают такие вечера, когда вы можете ощутить себя властелином города. Непрекращающийся проливной дождь словно смыл с улиц всех прохожих. Городские магистрали — вены и артерии города — опустели, больше не чувствуется в них биение жизни. Район, где я сейчас оказался, был подобен ампутированной части тела. Город, всего лишь несколько часов назад населенный живыми существами, словно вымер.

То и дело слышались раскаты грома, колючие струи дождя больно стегали по лицу. По обе стороны улицы тянулись вереницы ветхих домов, жадно поглощавших дождевую влагу. Окна домов были мутными от грязи.

Дождь смыл вековую грязь с тротуара, и теперь в воздухе чувствовались запахи свежей зелени и моря с легким привкусом выхлопных газов.

Я шагал по улице в полном одиночестве. Но ощущение запустения было обманчивым. Ведь где-то здесь затаились Малкольм Турос и свинья по имени Сарим Шей. У меня в кармане лежал ключ от тайной комнаты, где их можно найти, и я все перекатывал в пальцах кроваво-красный камень, который так уютно помещался в пупке прекрасной женщины.

«Погоди, — думал я, — еще немного, и я вспомню. Смейся, смейся, но ты развеешься в дым, как только в памяти всплывет это слово».

Суть разгадки в форме, а не в фактуре и цвете камня. Форма камня что-то напоминала мне, что-то кем-то сказанное… слова, слетавшие с языка, но с языка — кого? Я не помнил. И снова перед моим мысленным взором возник маленький дервиш.