Кирилл Казанцев - Ловушка для тигра

— Кто? — рявкнули из-за калитки, и Максим сразу понял, что длинная речь отменяется.

— Капитан Логинов, — негромко ответил он, и калитка тут же распахнулась.

— Командир! — Пашка лыбился во весь рот. — Какими судьбами! Только недавно тебя вспоминал, да и не только тебя! Давай, входи! — И неловко отступил в сторону, чуть не упал, но Максим успел схватить его за рукав свитера.

— Давай, пошли скорее, с папашей своим тебя познакомлю! — Пашка орал чуть ли не во все горло, но такая огласка для Максима сейчас была лишней.

— Ты с отцом живешь? — негромко спросил он, пока шли к дому.

— Ну да! Кому я еще без ноги нужен? Да вот этот еще прибился, — Пашка махнул рукой куда-то в темноту. Там крутился беспородный щенок-подросток — черный, с белыми лапами и таким же пятном на голове. Он тявкал несмело на незнакомца и сразу шарахался назад, поджав хвост.

— Не помогла операция? — скорее уточнил свои предположения Максим, и Пашка закивал согласно:

— Нет, там денег кучу ввалить надо было, квот не было, конец года. А откуда у меня такие деньжищи? Боевые только через полгода после операции отдали, уже поздно было. Я на них тут кое-чего отремонтировал, крышу там, стены утеплили. Живем зато как люди, зимой не дует. И воду провели, — Максима поразило, как сослуживец спокойно, даже равнодушно относится к тому, что стал калекой. Но промолчал, вошел следом за Пашкой в дом.

Тогда, во время той злополучной засады, вернее, не засады, а непонятно чего, Пашку сбила та самая зеленая «Нива». Хорошо хоть боец сообразил, успел откатиться в сторону, пока Максим бежал автомобилю наперерез. Пашка и начал стрельбу, когда увидел, как открывается на ходу дверь «Нивы». Обычно после этого из движущегося транспортного средства по преследователям открывался огонь из пулемета или другого стрелкового оружия. Так что Пашка все сделал правильно, даже чудом умудрился не потерять сознание. Отключился только минут через пятнадцать, когда все уже закончилось. Тащить его пришлось на себе, транспорта не было. Сложный перелом со смещением, инфекция, неправильно сросшиеся кости — и вот результат. Здоровенный тридцатилетний мужик еле-еле передвигает ноги. Вернее, ногу. Вторую ему заменяет палка.

— Протез-то хоть нормальный сделали? — спросил Максим уже после того, как познакомился с отцом Пашки, осмотрел их жилище. Ну, и после непременной «за встречу». Старик быстро сдался, отпал, ушел спать, поэтому команду «Отбой» Пашке и Максиму дать было некому. Вот они сидели в небольшой кухне, хоть и время было уже хорошо за полночь.

— Да, на это хватило, — похвастался Пашка, — немецкий, по моей мерке делали. Я хоть ходить как человек теперь могу, а в том, который бесплатно дали, чуть не сдох. Боль зверская, нога отекает, ремни уродские кожу до крови стирали. А в этом — хоть снова на «выход», — Пашка даже рассмеялся своей шутке.

Максим не перебивал друга, отмалчивался, больше смотрел и слушал. Пашка остался таким же, как и раньше, — такой же высоченный, очень коротко стриженный, на щеке, когда говорит, появляется «черточка». И взгляд прежний — чуть исподлобья, но улыбается. А еще Максиму казалось, что у Пашки вместе с половиной левой ноги отрезало еще и часть натуры, которая отвечала за взвешенность, степенность, безразличие. Не стало в нем «середины», остались только яркие всплески эмоций, крайности: либо хохочет, либо грустит, третьего не дано. А был ведь вечно хмурый, словно недовольный, слова лишнего не вытянешь. Но хитрый, наблюдательный — все видел, замечал и выводы делал правильные. И своевременные. Впрочем, других в группе Максима не было и быть не могло. Искусственный отбор производился самопроизвольно, фильтровала людей обстановка и их способность приспособиться к ней и уцелеть. Вот и сейчас Пашка был в своем репертуаре — допил остатки водки из стопки, скривился, выдохнул. И проговорил сдавленным голосом:

— Ну, теперь ты давай, колись — что там у тебя? Ты ж ко мне не просто так от нечего делать в гости пожаловал. — И прислонился к стене, прикрыл глаза.

— Не просто, — согласился с ним Максим. И рассказал обо всем, что довелось пережить ему и его семье за последний месяц. Даже о гибели несчастной Феклы не умолчал. Выложил все как есть и умолк.

— Нет, вот же суки, а! — принял эстафету Пашка. — Скотоводы, мать их! А эта тварь где, которая тебе приказывала?! Где она, я тебя спрашиваю?!

— Никто не знает. Уволился почти два года назад, уехал куда-то, — ответил Максим. И решил, что с выпивкой пора заканчивать — Пашка разошелся не на шутку. Он был на полголовы выше Максима, в одиночку справиться с ним, в случае чего, будет сложно. Максим на всякий случай подвинул бутылку поближе к себе, а потом, пользуясь тем, что Пашка отвлекся, вообще убрал ее под стол.