Михаил Ежов - Нежилец

Полтавин наконец решился отпить из стаканчика и тут же сморщился.

— Уже упаковали, — ответил он, брезгливо поставив кофе на стол.

— Значит, сворачиваемся?

— Да. Могу только еще добавить, что не хватает примерно трех литров крови.

— Как, по-твоему, убийца ее собирает? — спросил Самсонов.

— Думаю, тут не так много вариантов.

— Не представляю, как собрать кровь, если человек уже перемолот, — заметил Дремин.

Полтавин уставился на него непонимающим взглядом:

— А с чего ты взял, что он так делал?

— А как еще?

Криминалист пожал плечами:

— Самым простым и логичным способом, я полагаю: разрезал артерию и сцеживал столько крови, сколько нужно.

— А я говорил! — тут же вставил Коровин.

— Зачем тогда перемалывать жертву утилизатором? — спросил Самсонов.

— Откуда ж я знаю? — развел руками Полтавин.

— Есть следы крови, указывающие, что ее собирали именно так, как ты сказал?

— Нет. Крови нет нигде, кроме как на утилизаторе и вокруг него.

— Напоминает алтарь, верно? — заметил Морозов.

— Что? — переспросил Полтавин.

— Для жертвоприношений.

— Хм. — Патологоанатом снял очки и потер переносицу. — Ну, не знаю. Может быть. Это вы из-за рисунка так решили?

— Да, — сказал Морозов. — Это Кали.

— Мне это ни о чем не говорит.

— В Индии ей приносили жертвы.

— Ясно. При помощи утилизатора?

— Нет, наверное.

Полтавин залпом выпил холодный кофе и встал.

— Ладно, — сказал он. — Тут мы закончили. Отчет будет вечером или завтра до полудня. Так что пока отдыхайте.

Через час все покинули территорию завода. Оставили только заградительные ленты и опломбировали ворота.

У Самсонова зазвонил телефон. Это был Фридрих Николаевич Тимченко, психолог. Следователь посещал его некоторое время из-за кошмаров, которые мучили его после смерти сестры. Самсонов нехотя ответил на вызов:

— Да?

— Валера, это Фридрих Николаевич.

— Здравствуйте.

— Извини, что беспокою. Мне звонил твой начальник, сказал, ты занимаешься делом, которое может быть связано с тем… старым.

— Да.

— Не хочешь встретиться?

— Пока нет. Со мной все нормально.

— А кошмары?

— Никаких кошмаров, — соврал Самсонов. — У меня все отлично.

Тимченко помолчал.

— А провалы в памяти? — спросил он.

Самсонов почувствовал волну раздражения.

— Ничего такого не было уже давно, вы же знаете, — ответил он резко.

Кажется, психолог почувствовал его настроение.

— Если что-нибудь… — начал он.

— Я вам обязательно позвоню, — перебил Самсонов.

— Обещаешь?

— Да! Мне нужно идти.

— Хорошо. — Тимченко отключился.

Сев в машину, Самсонов включил радио. Нашел любимую станцию, прибавил звук. Еще не хватало, чтобы с ним носились, как с больным! Его это раздражало раньше, а теперь — просто вывело из себя. И на кой черт Башметов влез со своей заботой?!

Несколько минут, стараясь успокоиться, Самсонов наблюдал за тем, как грузятся криминалисты и опера, затем протянул руку и открыл бардачок. Там лежал пластиковый пузырек с лекарством. Он не принимал его уже давно, но срок годности еще не вышел. Самсонов подержал пузырек в руке, затем открутил крышку и высыпал на ладонь две таблетки. Полминуты неуверенно смотрел на них, раздумывая.

Нет! С ним все в порядке! Самсонов решительно бросил таблетки обратно и сунул пузырек назад в бардачок. Захлопнул его, завел мотор и вывел автомобиль на трассу.

Самсонов ехал в своем синем «Шевроле», слушая по радио «Welcome to the jungle» и думая о том, что это убийство не может быть подражанием. Он не знал, почему у него такое ощущение, но был готов побиться об заклад, что поклонник Кали снова вышел на охоту. Теперь он, наверное, снова затаится, хотя, скорее всего, на меньший срок. Говорят, когда речь идет о серийных убийствах, то после каждого последующего проходит все меньше времени: преступник входит во вкус и чувствует безнаказанность.

На соседнем сиденье лежала папка с делом Хоботова — Самсонов собирался лично проштудировать ее и проверить, насколько весомы были улики. Расследование тогда вел старший лейтенант Лукин — его фамилия стояла на обложке и вложенных документах. К нему Самсонов и решил направиться в первую очередь — сразу после того, как выяснит все, что касается Кали.

Дождь почти прекратился, но тучи не разошлись, хотя на горизонте виднелся синий краешек неба. Следователь опустил стекло и вдохнул теплый влажный воздух. Скоро он опять станет горячим и сухим и принесет запахи гниения — вечный букет большого города.