Микки Спиллейн: «…И аз воздам»

Мои руки готовы были схватить, ноги — ударить, пистолет — выстрелить. Но никого не было. У меня заболели ноги, боль огненными языками лизала тело, а потом дотянулась и до головы. Боль, которую я подавлял весь день, нарастала, раздирая мою плоть на части. Держась за дверь, я повернулся к Юноне с лицом, искаженным болью и ненавистью, и спросил свистящим шепотом:

— Где он?

Ее болезненный взгляд был красноречив. Она стиснула руками горло, когда мое сумасшествие настигло ее.

— Майк… Ее грудь приподнялась под халатом, у нее перехватило дыхание.

— Где он? — У меня в руке был люгер, палец нащупал и отвел назад предохранитель.

Ее прекрасные губы задрожали, она на шаг отступила. Шаг, потом другой — она остановилась в гостиной.

— Вы прячете его, Юнона. Он пришел сюда. Это единственное место, куда этот сумасшедший мог прийти. Где он?

Очень медленно она закрыла глаза и покачала головой.

— Что они с вами сделали, Майк!..

— Я нашел Конни, Юнона. Она была в архиве. Она мертва. Часть папок исчезла. У Клайда было достаточно времени, чтобы уничтожить все папки, после того как он убил Конни. Я нашел кое-что еще: багажную квитанцию на телевизор, тот самый, который вы должны были доставить Джин Троттер. Но вы знали, что он ей не понадобится, и оставили его на складе. Клайд забрал его, чтобы вам не пришлось с этим связываться?

Ее глаза широко раскрылись, они говорили, что все это неправда. Но я им не верил.

— Где он, Юнона? — Я направил пистолет в центр ее груди, вздымавшейся под тканью халата.

— Здесь никого нет, Майк. Вы же видите. Пожалуйста…

— Семь человек убито, Юнона. Семь человек. И в этом сумасшедшем клубке событий вы играете определенную роль. Этот замечательный план очень тщательно продуман. Не играйте со мной, Юнона. Я знаю, почему этих людей убили. Маленький кружок шантажистов остался бы нетронутым и умер бы только один из семерых, если бы я не оказался в одной комнате с Уилером той ночью. Кто мог знать, что я разобьюсь в лепешку, но взорву этот чертов кружок!

Руки ее по-прежнему стискивали горло. Она покачала головой и сказала:

— О нет, Майк, нет! — Она оперлась на спинку стула и медленно, грациозно — даже в такой момент — села.

Пистолет в моей руке не дрожал. Долго сдерживаемая ненависть вырвалась наружу:

— Сначала я думал, что это Энтон. Потом обнаружил почтовую квитанцию с адресом Клайда. Энтон послал ему несколько фотографий. «Бауэри» — замечательное место, где можно подцепить девочку. Это место специально для этого и было придумано. А кто туда приводил девочек, Юнона? Кто сделал модой проводить там время, пока Клайд играет в рулетку и обеспечивает свое будущее фотографиями? Ведь это вы, Юнона? Интересно, Клайд придумал использовать фотографии для шантажа или вы? Во всяком случае не Энтон. У этого негодяя на уме были только деньги. Но он работал с вами, потому что это давало ему возможность покупать дорогие картины.

Ее глаза были пусты и безжизненны. Она сидела, опустив вниз голову, и плакала.

Я презрительно цедил сквозь зубы:

— Вот так все и шло. У Клайда было отличное прикрытие, и он его использовал на всю катушку. Но вы хотели продолжать, потому что к деньгам быстро привыкаешь. Вы были мозгом шайки, Клайд — крепким парнем со своей маленькой армией, готовой обеспечить успех. — Я остановился, чтобы информация лучше впиталась, и молчал целую минуту. — Юнона…

Она медленно подняла голову. Ее глаза были красны, тушь текла по щекам.

— Майк, зачем вы…

— Кто убил их всех, Юнона? Где он?

Она уронила руки и в отчаянии скрестила их под грудью. Я поднял пистолет.

— Юнона, я убью вас, а потом доберусь до него. Я убью вас не сразу, вам придется помучиться, если вы не скажете мне все, что я прошу. Скажите, где я могу его найти, и я дам ему еще один шанс. Где он, Юнона?

Она молчала.

Помоги мне, Господи! Если я не убью ее, она убьет меня, потому что я единственный знаю, что произошло. Против нее нет ни одного свидетельства, которое могло бы фигурировать в суде. Но она в этом участвовала. Она все это придумала и виновна так же, как и убийца!

Ненависть проступала на моем лице, мои глаза горели; меня качнуло к ней.

Я направил пистолет ей в голову и посмотрел на конец ствола.

Она слегка повернула голову, и свет заиграл в ее волосах, образовав сияние. Я вновь увидел лицо Шарлотты.

На секунду я помешался. Бред какой-то, галлюцинации! Моя голова раскалывалась и заставляла меня молоть чепуху. Когда сумасшествие прошло, я был как загнанная лошадь.