Роман Казимирский: У каждого должна быть она

– Как ты сегодня, Имир?

Ведущий обратился ко мне совершенно неожиданно, и я не сразу очнулся от своих мыслей. Нет, Имир – не мое имя. Всего лишь псевдоним. Или ник – это кому как нравится. Я понимаю, что это ребячество, но что делать? В группе существуют определенные правила, и проще соблюдать их, чем пытаться что-то изменить. Поэтому я в свое время стал Имиром, скандинавским человекоподобным существом, из тела которого был создан весь наш мир. По крайней мере, в это верили древние викинги.

– Как ты сегодня, Имир?

– Хорошо, Ра. На удивление хорошо.

Ра – полный лысеющий мужчина средних лет. В желтой прессе я читал о том, что толстяки меньше подвержены суицидальным наклонностям, чем их костлявые коллеги по жизни. Возможно, это так, я не знаю. Если это так, то наш председатель – исключение. Его пухлые руки покрыты многочисленными шрамами, которые остались после неудачных попыток покончить с собой. По его словам, таких попыток было, по меньшей мере, десять, и каждый раз его спасали. Признаться, мне сложно поверить в такое. Если человек хочет покинуть этот мир, и если он не совершенный идиот, то рано или поздно должен понять, что резать вены нужно там, где его никто не найдет. А если ты делаешь это в собственной ванной, когда снаружи обедают твои родственники, то, скорее всего, просто хочешь привлечь к себе внимание. Так или иначе, но Ра – рекордсмен по неудачным попыткам среди нас. Не считая меня, конечно, но остальным об этом знать не обязательно. К тому же именно ему пришла в голову идея создать клуб самоубийц, которые хотят спастись. Возможно, он и дурак, но мысль светлая. За тот год, что я нахожусь здесь, нас покинули только двое. Молодой человек, известный под ником Мартин Лютер, выстрелил себя в рот из отцовского охотничьего ружья. Не знаю, с кем он себя ассоциировал в тот момент – с Кобейном или Хемингуэем, да это и не важно. Через пару дней его место занял другой, имени которого я не помню. По странному стечению обстоятельств уже через три недели его нашли повешенным. Как только об этом стало известно, было принято решение сократить численность группы с тринадцати до двенадцати. Еще когда проект создавался, Ра показалось забавным обозначить чертову дюжину как количество членов. Это вроде как должно было продемонстрировать пренебрежение, с которым мы все относимся ко всякого рода суевериям. И вот теперь мы сидим, как апостолы, и молча разглядываем друг друга. Ни у кого, кроме председателя, нет никакого желания рассказывать о своих переживаниях. Но у него, конечно, свое мнение на этот счет.

Пчелка Майя – женщина лет сорока пяти с уставшим лицом. Обесцвеченная, со складками на животе. Говорит редко, но это даже хорошо – если она в ударе, то заткнуть ее совершенно невозможно. Травилась таблетками, но организм ни разу не принял ту лошадиную дозу, которую она пыталась в себя запихнуть. Мне кажется, она не очень умная, если не сказать больше.

Железный дровосек – нервный субтильный очкарик с изгрызенными ногтями и неряшливой щетиной. Похож то ли на механика, то ли на разнорабочего. Неизменная клетчатая рубашка, заправленная в джинсы, и кроссовки. У меня с самого начала было ощущение, что его каждый раз перед выходом в дорогу собирает бабушка. Во всяком случае, очень похоже. Кажется, он пытался вешаться, но что-то у него не вышло. Мне он не нравится, но мы здесь собираемся не для того чтобы признаваться друг другу в любви.

Кассандра – вот кто мне, на самом деле, интересен. Не могу сказать, что красавица, но что-то в ней есть. Лет тридцать, крашеная во все цвета радуги. С большим опытом попыток лишить себя жизни. Что именно ей помешало реализовать задуманное, я не знаю – она не говорит. Долгое время я сомневался в том, что она та, за кого выдает себя, однако Ра почему-то верит ей. Говорит, что лично вытаскивал ее из петли. Сама она утверждает, будто у нее нет конфликта с этим миром. Кассандра богата, молода и красива. Выходит, этого не достаточно для счастья.

Иван Иванович Иванов – молчаливый молодой человек с придурковатым выражением лица. Однако это обманчивое впечатление. Среди нас он, пожалуй, обладает самым высоким коэффициентом интеллекта. Если верить его словам, он окончил школу досрочно в тринадцать лет и к своим восемнадцати годам уже успел стать магистром изящных искусств. Никто не может сказать, правда ли это, но все мы уверены в одном: парень очень непрост. Что его не устраивает в этой жизни, тоже непонятно. Возможно, все дело в слишком раннем развитии. Как-то он обмолвился, что отец в детстве любил его слишком сильно, но что именно означают эти слова, не уточнил. Может быть, эта любовь была физической, кто знает? Насилие объяснило бы склонность «три И» к суициду.