Владимир Колычев - Подсадная тетка

Третью дверь он тоже нашел сразу, но добираться до нее пришлось минут десять. Иван снова схватился за ручку, снова потянул дверь на себя. Но, увы, результат был тот же – отрицательный. Он дергал на себя ручку до тех пор, пока спрессованную тишину подземелья не разорвал чудовищно громкий, пронзительно-истерический смех. Он шел отовсюду, проникал в каждую клеточку, наполнял кровь леденящим страхом.

Чтобы не слышать этот жуткий хохот, Лариса закрыла уши руками. Но все тщетно. Казалось, что смех исходит из глубин ее сдвинутого набок сознания…

Наконец изматывающие децибелы пошли на убыль. Смех стихал медленно, но все же стих. Так же медленно Лариса выходила из бредового состояния…

– Подземное солнце… – пробормотал Иван.

– Какое солнце? – спросила Лариса.

– Подземное солнце… Подземные староверы верили в подземное солнце…

– Что за чушь?

– Подземное солнце – это страшно. Подземное солнце пробуждает нечистый дух. Тогда появляются вурдалаки, упыри…

– Ты их когда-нибудь видел?

– Нет. И никогда в них не верил…

– А сейчас веришь?

– Сейчас верю… Может, и нет никакого Харитонова, нет никакого Власова… Есть только Харитон, Влас, Федор – те самые, которых убил Панкрат Точилин. Они не люди, они призраки из тех времен. Они преследуют нас…

Иван натурально бредил. А ничто так, как чужой бред, не вселяет веру в собственный разум… Усилием воли Лариса перевела свое сознание из сумеречной зоны в область здравого смысла. Это далось ей нелегко. Но когда она снова увидела женщину в красном, она поняла, что к призраку Катерины Лопахиной она имеет такое же отношение, как ныне здравствующий Харитонов к сгинувшему двести лет назад каторжнику Харитону…

Женщина не стояла на месте, а медленно плывущей походкой приближалась к Ларисе. За ней шли два человека в старинных камзолах, треуголках и с обнаженными саблями в руках. По всей видимости, они должны были изображать ее отца и мужа, которые в свое время погубили братьев Точилиных. А может, они должны были воплощать собой тех самых каторжников… Должны были. Но не воплощали. Лариса уже ясно осознавала, что чуть не стала жертвой чудовищной мистификации, которую навязал ей авантюрист Харитонов и его персональный гестаповец Зацепский…

Что ни говори, а театральное представление удалось, если даже Иван тронулся умом, для которого подземелья – дом родной. Виной всему чудовищный хохот. То же самое должно было случиться и с Ларисой. Но не случилось. Ее разум не подавлен, воля не парализована.

Красавица «Катерина» и ее сообщники неотвратимо приближались к Ларисе. Похоже, они верят в то, что смогли деморализовать ее и обезопасить. Им ничего не стоит подойти к ней и зарубить ее своими старинным саблями.

Ивану грозила та же участь. И, похоже, он даже не думал сопротивляться. Но Лариса уже вышла из транса. И пистолет уже наготове…

«ПСС» стрелял бесшумно. Зато громко заорал человек, которому пуля попала в колено. Взвыл и второй злодей. Но не от боли, а от злости. Он быстро выбросил саблю и резким, стремительным движением перевел на бедро пистолет-пулемет. У Ларисы не оставалось выбора, кроме как стрелять на поражение. Третий выстрел прикончил врага.

Женщина в красном истерично завизжала, развернулась на сто восемьдесят градусов и задала стрекача.

Ларису озарила блестящая мысль. Она схватила Ивана за руку и вместе с ним бросилась за женщиной в погоню. Но едва свернула за угол, остановилась и повернула назад. Это интуиция подсказала ей, что сейчас за ее спиной откроется дверь, через которую вслед за ней устремятся отморозки Зацепского. И если она не повернется к ним лицом, они смогут отомстить ей за своих погибших дружков.

Она отдала Ивану один из двух трофейных пистолетов. И велела ему бежать за Катериной и догнать ее.

– Это не Катерина! – мотнул он головой.

– Что, прозрел?.. Все равно догони!

Лариса очень надеялась на эффект внезапности. Еще больше она рассчитывала на свои боевые способности. И очень верила, что ее надежды оправдаются на все сто…

Спектакль был расписан как по нотам, рассчитан до мелочей. Техническое обеспечение соответствовало требованиям. Любовница Зацепского изобразила Катерину Лопахину, незримые стереодинамики выплеснули на уши загодя записанный на пленку демонический смех.

Федор Зацепский обожал такие импровизации. И натурально балдел, когда они достигали результата. Он и сейчас верил в успех, но допускал возможность, что гости устоят перед натиском рукотворной мистики. Поэтому подстраховался. К тому моменту, когда капитан Черкашина бросилась за его удирающей любовницей, он готов был выслать ей вслед трех своих бойцов. Это были его последние люди. Все, что осталось после встреч с проклятой милицейской бестией…