Росс Макдональд - Другая сторона доллара

— Когда это было?

— Субботней ночью, неделю назад. Полицейский доставил его домой около шести утра и сказал, что хорошо бы попросить нашего врача им заняться, что я и сделал. Физических повреждений у него не было, но рассудок, казалось, помутился. Он пришел в ярость, когда я спросил, где он провел ночь. Я никогда не видел его таким. Он всегда был очень приятным парнем. Он заявил, что я не имею права ничего о нем знать, что я в действительности не его отец и так далее... После этих слов я не выдержал и дал ему пощечину, а он вообще перестал разговаривать...

— Он не был пьян?

— Нет. Я бы почувствовал запах.

— А как насчет наркотиков?

Он повернулся ко мне.

— Это исключено.

— Надеюсь, что так. Доктор Спонти говорил мне, что у вашего сына была необычная реакция на транквилизаторы. Это иногда бывает у тех, кто привык к наркотикам.

— Мой сын не наркоман!

— В наши дни молодежь часто употребляет наркотики, а родители — последние, кто узнает об этом.

— Этого не может быть, — упорствовал он. — То был просто шок от происшедшего! Доктор Шанли — ортопед. Он не разбирается в психических потрясениях, — продолжал Хиллман. — Во всяком случае, когда я шел к судье, чтобы договориться о залоге, он — врач — ничего не знал о случившемся. Я никому об этом не говорил.

Я молча слушал, как работают стеклоочистители. Зеленые и белые знаки по сторонам дороги сообщали: «Эль-Ранчо».

— Поворот через четверть мили, — сказал Хиллман, довольный тем, что можно изменить тему разговора.

Я притормозил.

— Вы собирались мне рассказать, что произошло в воскресенье утром?

— Нет, не собирался. Это не имеет особого значения.

— Как знать...

Он задумчиво молчал.

— Вы говорили, что Карлсоны имели зуб на Тома?

— Да, это действительно так.

— Вы знаете почему?

— У них есть дочь Стелла. Том и Стелла были очень дружны. Джей и Рея не одобряли этой дружбы, по крайней мере Рея. Так думает моя жена.

Дорога огибала площадку для гольфа. Хиллман указал вперед, на глубокую вмятину в ограждении дороги, возле которой земля не успела еще зарасти травой. Над этим местом возвышалась сосна с поврежденным стволом, кое-где обернутым во что-то коричневое.

— Вот место, где он перевернулся.

Я остановил машину.

— Он объяснил, как это случилось?

Хиллман сделал вид, будто не слышит, и вышел из машины.

— Никаких следов резкого торможения, — заметил я. — У вашего сына большой опыт вождения?

— Да. Я сам учил его водить машину. Мы тренировались достаточно долго. Несколько лет назад специально для того, чтобы сделать из сына настоящего водителя, я умышленно сократил объем своей работы в фирме.

Фраза прозвучала странно. Будто воспитание сына было для его родителей чем-то вроде обязанности. Это удивило меня. Если Хиллман был действительно близок Тому, то почему упрятал его в школу в «Проклятой лагуне» за первый же проступок? Или он что-то скрывает?

— Буду откровенен с вами, — сказал я, когда мы тронулись, — и хочу, чтобы вы тоже были откровенны со мной. Школа в «Проклятой лагуне» — заведение для подростков с нарушенной психикой или для правонарушителей. Мне неясно, чем заслужил или чем вынудил вас Том поместить его туда?

— Я сделал это по его собственной просьбе. Карлсон угрожал ему судебным преследованием за кражу автомобиля.

— Но в этом нет ничего ужасного! Его осудили бы условно, если это был первый случай. Так?

— Конечно.

— Тогда что же испугало вас?

— Я не... но... — Либо он был слишком честен, либо сильно напуган. Фразу он не закончил.

— Что он делал утром в воскресенье, когда вы отправились к судье?

— Ничего особенного.

— Но это «ничего» повлияло на вас так, что вы не можете об этом говорить?!

— Да, верно. Я не хочу обсуждать это ни с вами, ни с кем-нибудь еще. Что бы ни случилось в прошлое воскресенье, это не имеет ни малейшего значения по сравнению с последними событиями. Моего сына похитили. Неужели вы не понимаете, что он только жертва?

Я вновь удивился. Двадцать пять тысяч долларов много для меня, но, по-видимому, отнюдь не для Хиллмана. Если Том действительно находится в руках гангстеров, они потребовали бы намного больше, судя по состоянию Хиллмана.

— Сколько денег вы могли бы собрать, если бы это было необходимо, мистер Хиллман?

Он быстро взглянул на меня.

— Я не думал об этом.

— Похитители детей обычно придерживаются максимальных ставок. И если они в действительности существуют, я постараюсь их найти. Убежден, что вы могли бы собрать гораздо больше двадцати пяти тысяч.