Картер Браун - Жестокая Саломея

– Да? – спросил я таким тоном, будто меня это очень удивило. – Трагическая дилемма в жизни известной певицы – оказывается, большие глянцевые журналы иногда пишут правду.

– Представь себе, – холодно сказала она и выдернула волосок у меня на груди, очевидно, в наказание за мою бестактность.

Поскольку волос у меня на груди было не так уж много, я постарался говорить как можно вежливее.

– Значит, ты не могла выйти замуж за Пола Кендалла, поэтому пришлось выбрать второе и получать букеты роз от восторженных поклонников.

– Если тебе так хочется об этом поговорить, я заткнусь и буду слушать тебя, – бросила Марго. Я склонил голову.

– Извини. Давай дальше!

– Секс в моей жизни так же важен, как и в жизни других людей, – продолжила она. – С пением мне тоже не хотелось бы расставаться. Вот почему я обычно сплю с продюсером, если, конечно, он не слишком неприятен.

– Черт побери! – восхищенно воскликнул я. – Оказывается, можно заполучить сразу два удовольствия, к тому же, одни из лучших в этом мире.

– Конечно, я была немного расстроена, когда Пол так быстро потерял ко мне интерес и стал волочиться за Донной Альбертой, – непринужденно продолжала она. – Может быть, у него был пунктик насчет перезрелых примадонн? Не потому ли от него кто-то избавился? Жалко, что он мертв, но, дорогой, печаль лучше поберечь для чего-то более важного. Скажем, ларингит во время премьеры! Вот это действительно ужасно!

– Все зависит от того, что для тебя важнее, – сказал я, слегка потрясенный. – Я бы не назвал твое объяснение простым, но это, тем не менее, объяснение.

Она распахнула на мне рубашку и развязала свой широкий пояс. Жакет соскользнул вниз, и ее упругие высокие груди уперлись в мою грудь. Ее лицо было так близко, что все, что я мог сейчас видеть, были ее волосы, похожие на темное облако, и глаза, полные желания. Ее ногти впились в мою поясницу, и это было так неожиданно, что я вскрикнул. Ногти продолжали блуждать по моей пояснице, сцарапывая кое-где по пути куски кожи. В целях самообороны мои пальцы нырнули глубоко под ее атласное белье, и я вонзил ногти в ее упругую гладкую кожу. Она проворковала что-то, как во сне. Затем ее губы впились в мои, а ногти продолжали все быстрее и больнее перемещаться по моей разодранной коже. Я подумал, что если это были те дополнительные льготы, которые обещала Марго, то мне не мешало бы подумать о своей страховке от несчастного случая.

На следующее утро, ровно в пол-одиннадцатого, я пришел в контору Касплина. Его рыжая секретарша встретила меня весьма недоброжелательным взглядом.

– Мистера Касплина нет, – пробурчала она.

– Вышел, – согласился я. – Исчез!

Она мрачно уставилась на меня. Под ее глазами можно было разглядеть темные круги, и даже толстый слой губной помады не мог скрыть скорбное выражение ее рта.

– Очевидно, он ушел поздно ночью, Максин? – спросил я сочувственно.

– Убирайся! – рявкнула она.

– Максин, дорогая! – укоризненно сказал я. – Так-то вы заботитесь о репутации своей корпорации?

– Его не будет весь день, – злобно ответила она. – Хотите ждать – пожалуйста. Только не здесь. Идите к нему в кабинет, рано или поздно вы его увидите. Лично я видеть вас около себя больше не желаю.

– По-моему, я в здравом уме, – но согласился я с ее предложением. – Разве человек в здравом уме захочет видеть Касплина?

Ее тон стал почти умоляющим:

– Что вам от меня надо?

– От вас мне хотелось бы очень многого. От Касплина – всего-навсего чек. Он, случайно, не оставил его где-нибудь поблизости? Мы могли бы поискать его вместе.

– Ах, вот оно что! – ее глаза повеселели. – Я совершенно забыла. Он где-то здесь, в конверте.

Она порылась среди бумаг на столе, нашла конверт и вручила его мне. Я сунул его в карман и в благодарность предоставил ей возможность насладиться вблизи профилем Бойда. Никакой реакции! Видимо, у нее действительно были какие-то неприятности. Она машинально рисовала в блокноте какого-то сюрреалистического зверя – наполовину копытного, наполовину пушного. Старик Фрейд по этому рисунку, возможно, и смог бы разобраться, что творилось внутри этого непреклонного рыжеволосого идола, – мне это было явно не под силу. Она посмотрела да меня снизу вверх:

– Вы все еще здесь?

– Иду, – сказал я с сожалением. – Обидно, черт побери! Вместе мы могли бы сотворить великолепное музыкальное произведение! Вы бы увидели меня с дирижерской палочкой в руках! Когда вы еще увидите такого блистательного дирижера?