Картер Браун: Крадись, ведьма!

Она, наверное, была влюблена в свои ноги — с такой заботливой осторожностью положила одна на другую. Её звали миссис Эдел Блэр, что было заявлено многозначительным тоном. И ещё она была брюнеткой и первой моей клиенткой.

На ней было сапфирно-голубое платье с изящным бантом под грудью. Он также помогал поперечному шёлку сдерживать напор её полных грудей. Я подумал, что у мистера Бэра есть причины радоваться и беспокоиться.

Её тёмные глаза светились с расчётливым спокойствием электронного пульта. Я слегка повернул голову, почти автоматически поворачиваясь к ней своим правым профилем. Я не хотел произвести на неё какое-то особое впечатление, а хотел просто дать ей понять, что имеется в наличии.

— Мистер Бойд, — сказала она низким контральто, — детективное агентство Крюгера посоветовало мне обратиться к вам.

— Я работал у них ещё пару недель назад, — сказал я.

Тут я вспомнил о новёхонькой надписи на двери, гласящей: «Предприятие Бойда». Пора понемногу проявлять предприимчивость.

— Они не могли порекомендовать вам лучшего парня, — сказал я.

— Они мне сказали, что вы были их лучшим работником, — доверительно улыбнулась мне миссис Блэр. — И мне не оставалось ничего другого, как приехать к вам.

— Иными словами, ваше дело, в чём бы оно ни заключалось, слишком горячо для Пола Крюгера, — улыбнулся я ей в ответ. — Это единственная причина, по которой они могут выпустить клиента из рук.

— Вы ошибаетесь, — сказала она без особой уверенности.

— Почему бы нам не начать с честности по отношению друг к другу? — предложил я. — Позже у вас может появиться настоящая необходимость лгать мне.

— Вы всегда так разговариваете со своими клиентами, мистер Бойд?

— Не знаю, — признался я. — Вы первый клиент, который когда-либо у меня был.

Она изящно пожала плечами, и я следил, как по её телу проходит зыбь, исчезая за бантом.

— Пусть будет по-вашему, — безразлично сказала она. — Это касается моего мужа.

— Развод?

— А разве вы не занимаетесь разводами, мистер Бойд?

— Я займусь чем угодно, лишь бы хорошо заработать.

По её губам пробежала усмешка.

— Именно это мне и сказал мистер Крюгер. Нет, мне не нужен развод.

Я опять посмотрел на её ноги. Они были магнитом, а я — железными опилками, которым больше некуда деваться. У неё были коленки с ямочками, а крутой изгиб её бедра резко выделялся под натянутым шёлком платья. У такого рода женщины всегда бывают хлопоты с мужчинами и, возможно, в их числе окажется и Дэнни Бойд прежде, чем они расстанутся.

— Мой муж — Николас Блэр. Вы, конечно, слышали о нём. — Её тон был уверенным.

— А что, следовало бы?

Её губы чуть сжались.

— Он величайший шекспировский актёр нашего времени! Вы не интересуетесь театром, мистер Бойд?

— Нет, с тех пор, как перестали показывать бурлески. Но я поверю вам на слово.

— Благодарю вас. — Её голос зазвучал холодно. — Он значительно старше меня, и он не выступал в течение нескольких лет, но сейчас собирается вернуться на сцену.

— Вы хотите, чтобы я нашёл ему зрителей?

Она подалась вперёд в своём кресле.

— У вас найдётся сигарета, мистер Бойд?

— Конечно. — Я подтолкнул к ней пачку через стол. — Угощайтесь.

— Спасибо. — Она прикурила от настольной зажигалки и глубоко затянулась. — Ужасно говорить это, — её голос на мгновение дрогнул, — но Николас теряет рассудок!

— Вы хотите, чтобы я его поискал? — спросил я. — Где он его потерял — в «Асторе?»

Она привстала в кресле, потом передумала и опустилась обратно.

— Уже сейчас плохо, — прошептала она, — но станет куда хуже, когда усилится напряжение. Каждый день репетиций подталкивает его к краю. Это нужно остановить, мистер Бойд! Ради него самого!

— Похоже, здесь нужен психиатр, а не я.

Она покачала головой.

— Теперь уже слишком поздно для этого. Единственный выход — дом для психических больных. Его нужно изолировать для его же пользы.

— Это можно сделать только одним путём, — сказал я. — Вы это знаете?

Она спокойно кивнула.

— Добиться признания его невменяемым. Вот почему я здесь, мистер Бойд. Я хочу, чтобы вы помогли мне.

Я взял сигарету из пачки на столе и стал неторопливо раскуривать её.

— А чем плоха обычная процедура: вызвать доктора — и все?

Она устало подняла руку.

— Это затруднительно, — сказала она, храбро улыбаясь сквозь воображаемые слезы, — у Николаса многие годы была репутация эксцентрика. Он известен этим же во всём театральном мире, и там даже не кажется это необычным. Я знаю, что он соскользнул за грань безумия, потому что я близка ему. Но никто другой этого не знает, кроме Обри, конечно.