Стив Брюер - Головорез

— Вы меня очень расстроили, Грейс, — сказал он. — Лучше было бы обойтись без развода.

— Да не расстраивайся ты, Соломон. Я взрослая девочка. Я знала, за кого выхожу замуж. Я совершила старую как мир ошибку, возомнив, что смогу его изменить. Подобного человека изменить нельзя. Можно только заставить его расплачиваться.

— Я пришлю дворецкого.

Соломон оглянулся, выходя из солярия. Грейс так и сидела в шезлонге, свернувшись клубочком, и смотрела на затянутый туманом мост. В глазах ее стояли слезы.

Соломон нашел альбиноса на кухне. Тот сидел на высоком табурете, поставив ноги в тапочках на перекладину. Перед ним лежала «Кроникл», развернутая на разделе объявлений о найме. Кухарка-азиатка хлопотала у плиты в другом конце помещения. Соломон привлек внимание дворецкого и большим пальцем указал на переднюю часть дома. Коротышка соскочил с табурета и последовал за ним в прихожую.

Соломон достал из кармана пачку стодолларовых банкнот. Подал пять из них дворецкому, который после всего лишь секундного колебания взял их и, сложив, убрал в свой карман.

— Присмотри за ней, — сказал Соломон. — Может, удастся уложить ее в постель, пусть проспится. И перестань без конца подавать ей выпивку в середине дня.

— Она настаивает…

— Тогда хотя бы разбавляй. Дай ей возможность побороться.

Поджав губы, Чарльз кивнул.

— Я буду на связи, — сказал Соломон. — Она говорит о разводе. Здесь скоро будет дурдом.

Чарльз поднял тонкие брови:

— Да тут уж и так дурдом.

— Поверь мне. Это только начало.

С пассажирского сиденья неприметного серого «форда» Барт Логан наблюдал, как Соломон Гейдж шагает по ухоженному газону Майкла Шеффилда к лимузину. Соломон хмурился, почти сведя брови на переносице.

— Похоже, плохие новости, — обратился Барт к Лу Велаччи, развалившемуся за рулем и наполнявшему салон табачным «перегаром».

— Может, он подкатывался к жене, — сказал Велаччи. — Она, похоже, из тех, кто отошьет мужика так, что мало не покажется.

Барт покачал головой. Велаччи ни хрена не понимает.

— Не суди по себе о Соломоне. Он никогда не покусится на женщину из семьи. Он слишком преданный. Прямо святой Бернард. Впрочем, это к делу не относится. Дождись, когда лимузин двинется, и следуй за ним.

— Понял.

Велаччи выпрямился. Это был полный мужчина, и при малейшем движении его обтягивающая нейлоновая ветровка издавала шорох, похожий на шепот. Он потянулся к ключу зажигания.

— Рано еще, болван, — одернул Барт. — Подожди, пока они отъедут. Иначе услышат, что завелся двигатель.

— Да ничего они не услышат. Этот лимузин звуконепроницаемый. И смотрят они в другую сторону.

— Поверь мне. Этот сукин сын постоянно настороже.

Когда лимузин тронулся, Велаччи завел «форд» и отъехал от тротуара. Лимузин свернул за угол, похоже было, что он покидает район Си-Клифф. Стекла были тонированные, но сквозь заднее стекло Барт различал очертания крупной головы Соломона.

— Он вроде говорит по телефону, — заметил Велаччи.

— Вероятно, звонит Дону. Докладывает.

— Почему ты так ненавидишь этого парня? Потому что он близок со стариком?

Барт не ответил, погруженный в размышления о том, что мог Соломон делать в доме Майкла, в то время как Майкл прорабатывал последние детали африканского проекта.

Тихий шофер, которого Барт недавно взял на жалованье, отзвонил ему из Си-Клиффа. Услышав, что Соломон поехал к Майклу домой, главный охранник понял — что-то случилось.

Лимузин свернул на Калифорния-стрит и направился на восток. Барт напрягся, когда Велаччи проскочил на желтый свет, чтобы не отстать. Сзади истерично взревел клаксон.

— А можешь ты и их не упустить, и нас не угробить?

— Успокойся, — отозвался Велаччи. — Здесь все водилы — чайники. Ждут, пока зажжется желтый, пропускают пешеходов и надевают очки от бликов. Черт. Да они и недели у нас не протянули бы.

«У нас», то есть в Нью-Йорке, и Велаччи никому не давал об этом забыть. Без конца повторял, что жизнь там лучше и вообще бьет ключом. Кичливый жирный итальяшка.

— Ну да, конечно, — сказал Барт. — Только в Нью-Йорке и умеют водить машину. Удивительно, как весь остальной мир перемещается с места на место в автомобилях, если не знает, как это делать.

— Да ладно, расслабься. Подумаешь, кто-то посигналил! В Нью-Йорке мы постоянно друг другу сигналим, это просто знак такой. Как рукой помахать.

— Или средний палец выставить.

— Вот именно.