Ли Чайлд - Джек Ричер, или Без второго имени

Поэтому Ричер развернулся, прошел половину платформы до следующей лестницы и обнаружил такую же ленту: Полиция, не входить. Бело-голубую, тихонько дрожавшую под порывами ветра, поднятого поездом. Это показалось ему странным. Он был готов поверить, что первая лестница стала местом какого-то мелкого происшествия – упавшего куска бетона, разбитого носа из-за неудачно поставленной на ступеньку ноги или чего-то еще в таком же духе. Но не обе сразу. Какова вероятность, что такое возможно? Значит, видимо, что-то случилось на улице наверху. Причем перекрыт весь квартал. Может быть, автомобильная авария. Или пострадал автобус. Или самоубийца выбросился из окна верхнего этажа. Еще существовал вариант, что кто-то стрелял из проезжавшей мимо машины. Или взорвалась бомба. Кто знает, может, весь тротуар залит кровью и на нем валяются куски тел. Или машины. Или того и другого.

Ричер повернулся вполоборота и посмотрел через рельсы на противоположную платформу. Выход прямо напротив нее перекрывала лента. А также следующий, и еще один. Иными словами, все выходы были закрыты бело-голубыми лентами. Полиция, не входить. Получалось, что подняться наверх он не мог. Проблема. Бродвей-Локал – отличная ветка, а станция на 23-й улице – великолепный пример своего рода, и Ричер множество раз ночевал в местах хуже этого. Но у него были дела и очень мало времени, чтобы с ними разобраться.

Джек вернулся к первой лестнице, нырнул под ленту и начал медленно подниматься, поворачивая голову направо и налево, глядя прямо перед собой и особенно наверх, но ничего необычного не увидел. Никакой торчавшей не на месте арматуры, упавшего куска бетона, разбитых ступенек или тонких ручейков крови. Не было даже кусков плоти на плитках.

Ничего.

Ричер остановился на лестнице так, что его лицо оказалось на уровне с тротуаром 23-й улицы, и внимательно посмотрел направо, потом налево.

Ничего.

Он поднялся еще на одну ступеньку, развернулся и взглянул через неровный тротуар Бродвея на Флэтайрон-билдинг, куда ему нужно было попасть. Посмотрел направо и налево. И ничего не увидел.

Меньше, чем ничего.

Ни машин, ни такси. Не было автобусов и грузовиков, спешащих по своим делам фургонов с написанными в спешке на дверцах названиями компаний, которым они принадлежали. Не было мотоциклов и скутеров компании «Веспа», выкрашенных в пастельные тона. Не было разносчиков на велосипедах, которые развозят заказы из ресторанов, или курьеров, доставляющих почту. Не было никого на скейтбордах или роликах.

И пешеходов.

Стояло лето, время – почти одиннадцать вечера, тепло. Прямо перед Ричером Пятая авеню пересекала Бродвей, впереди находился Челси, за спиной у него – Грамерси, слева – Юнион-сквер, а справа нависал громадный Эмпайр-стейт-билдинг. Тут должно было быть человек сто. Или тысяча. Или десять тысяч. Парней в парусиновых туфлях и футболках, девчонок в коротких летних платьях, которые неспешно прогуливались бы, спешили в только что открывшиеся клубы, в бары, чтобы пропустить стаканчик водки, или в кино на последний сеанс. Иными словами, улица должна быть заполнена людьми. Всюду смех и разговоры, шаги и радостные вопли, какие издает довольная толпа в одиннадцать вечера теплого летнего дня, сирены и сигналы машин, шорох шин и рев моторов.

Но ничего этого не было.

Ричер снова спустился вниз по лестнице и нырнул под ленту. Затем прошел под землей на север, к лестнице, которую проверил второй, и на сей раз переступил через ленту, потому что она провисла. Так же осторожно, но быстрее поднялся наверх и оказался справа, на углу. Мэдисон-сквер-парк с оградой из черного железа и множеством темных деревьев находился впереди. Его ворота все еще оставались открытыми, но никто там не прогуливался, не входил и не выходил. Вообще никого не было.

Ричер шагнул на тротуар, стараясь держаться поближе к ограде у начала лестницы, которая вела в метро. В конце длинного квартала, на западе, он увидел вспышки огней, синих и красных, и понял, что там припаркован полицейский автомобиль. Заграждение на дороге. Не заходить. Получалось, что 23-я перекрыта, как и многие поперечные улицы, а также Бродвей, Пятая авеню и Мэдисон – скорее всего, до 30-й улицы.

И никого вокруг.

Ричер посмотрел на Флэтайрон-билдинг, узкий треугольник с острым углом впереди, совсем как тонкий клин или скромный кусок пирога. Но Джеку он представлялся носом корабля, как будто к нему приближался огромный океанский лайнер. Не самая оригинальная мысль – он знал, что многие чувствуют то же самое. И даже громадное стекло на фасаде первого этажа не портило впечатления – как раз наоборот, усиливало его, потому что походило на выступающую подводную часть супертанкера, видимую только в те моменты, когда он нагружен не слишком сильно.