Дэшил Хэммет - Дело Гейтвудов

Я направился к лестнице.

— Загляну наверх поговорить с мистером Оффордом, — уведомил я смотрительницу.

Я тихо подошел к двери квартиры 202 и некоторое время прислушивался. Изнутри не доносилось ни малейшего звука. Для колебаний не было времени. Я нажал кнопку звонка.

Один за другим, быстро, как три удара пишущей машинки под пальцами опытной машинистки, только куда громче, прозвучали три револьверных выстрела. И в двери квартиры 202 на высоте пояса появились три отверстия. Я был бы уже упитанным трупом с тремя пулями в брюхе, если бы в давние времена не научился становиться сбоку от двери, в которую звоню, когда наношу непрошеный визит в незнакомую квартиру.

За дверью прозвучал Повелительный мужской голос:

— Перестань! Дура! Боже, только не это!

Ему отвечал истеричный женский голос, выкрикивающий ругательства. И какие! Еще две пули прошили дверь.

— Перестань! Прошу тебя!

Теперь в голосе мужчины звучали нотки страха. Женщина исступленно сыпала крепкими словечками. Послышались звуки борьбы. Грохнул ещё один выстрел.

Я пнул дверь изо всех сил, и замок не выдержал. На полу комнаты мужчина — Квайл — боролся с женщиной. Стоя на коленях, он держал ее за запястье и старался прижать ее руку к полу. Женщина стискивала в руке дымящийся револьвер. Одним прыжком я оказался рядом и вырвал оружие.

— Хватит! — крикнул я, поднявшись на ноги. — Встать! У вас гость!

Квайл отпустил руку своей противницы, которая немедленно попыталась вцепиться своими острыми коготками ему в глаза; однако ей удалось лишь расцарапать ему щеку. Он на четвереньках отбежал от нее, и тут же они оба вскочили на ноги. Он сразу плюхнулся в кресло, вытирая окровавленную щеку платком. Девушка осталась стоять посреди комнаты, уткнув руки в бедра и испепеляя меня ненавидящим взглядом.

Я рассмеялся — теперь я мог себе это позволить.

— Если у вашего отца сохранилось немного разума, то он славно отделает вас ремнем, на котором правит бритву. Лихо вы его объегорили!

— Если бы вы прожили с ним так долго, как я, и вас бы постоянно унижали и терроризировали, вы тоже были бы готовы на все, чтобы раздобыть немного денег и начать жить самостоятельно.

На это я ничего не ответил. Помня о торговых методах ее папочки — особенно о кое-каких военных контрактах, в отношении которых министерство юстиции все еще проводит расследование, — я должен был признать, что самое худшее, в чем можно упрекнуть Одри, это то, что она слишком дочь своего отца.

— Как вы вышли на наш след? — вежливо спросил меня Квайл.

— Несколько мелочей, — ответил я. — Во-первых, знакомая видела Одри на Маркет-стрит около половины девятого вечера, а письмо ваше было проштемпелевано в девять. Вы немного поспешили с этим. С отправкой письма следовало малость подождать. Вероятно, она бросила его в почтовый ящик по дороге сюда?

Квайл кивнул.

— Во-вторых, — продолжал я, — ее телефонный звонок. Она хорошо знала, что потребуется несколько минут, чтобы все эти секретарши соединили ее с отцом. Если бы она действительно добралась до телефона, воспользовавшись невнимательностью похитителей, то она так торопилась бы, что выложила бы все первому лицу, на которое наткнулась, скорее всего, телефонистке на коммутаторе. Все указывало на то, что главной целью происходящего было нагнетание страха — такого страха, чтобы ваш отец совсем размяк. Я не касаюсь здесь попытки подбросить нам этот ложный след с Даблтопом.

Квайл снова кивнул.

— Когда она не появилась после уплаты выкупа, я начал догадываться, что она сама замешана в этом деле. Не приходится сомневаться, что если бы она возвратилась домой после такого номера, ее не пришлось бы долго допрашивать, чтобы она выдала все. И, наверное, она этого боялась. Остальное не составило труда, к тому же мне немного повезло. Мы узнали, что она находится в сговоре с каким-то типом, когда обнаружили женский наряд, который вы выбросили, когда необходимость в нем миновала. Я предположил, что в этом деле участвует лишь один сообщник. Кроме того, я знал, что ей потребуется что-то из одежды: она не могла вынести свои вещи из дома. А ведь у нее тьма приятельниц, основное занятие которых — бросаться деньгами в магазинах. Поэтому я подумал, что она скорее всего пошлет за покупками сообщника. И не ошибся. А сообщник поленился таскать пакеты, или их было слишком много, вот он и велел переслать их. Вот и вся история.

— Да, это было чертовски неосторожно с моей стороны, — признал Квайл, после чего презрительно ткнул пальцем в сторону ловушки. — Но что я мог поделать с этой идиоткой? Она же колется! Пришла, уже накачавшись какой-то дрянью. Я должен был все время следить, чтобы ей не стукнуло в голову и она не завалила все дело. Да вы же сами только что убедились, что она такое. Я сказал ей, что вы поднимаетесь наверх, а эта дура схватилась за пушку и чуть-чуть не прибавила к делу ваш труп!