Виктор Каннинг - Тающий человек

— Как вы узнали, что я там? — спросил я Наджиба.

— Джимбо увидел из окна, как они взяли вас. “Фейсл Вега” все еще стоит там. Но это все в прошлом. Вы знаете, что вы собираетесь сделать, не так ли?

Сейчас он был совсем другим человеком: спокойный, серьезный, никаких туземных разговоров, и было легко общаться с ним, когда он выступал в своей настоящей роли — армейский офицер, работающий в разведслужбе Гонваллы.

— Я никогда не верил в эту старую ерунду, — сказал я, — типа кого вы будете спасать в первую очередь, когда ваша лодка перевернулась, — вашу жену или вашу мать.

Наджиб кивнул.

— Я думал, что подвергая Джулию опасности, мы заставим О'Дауду уступить. Он четко дал понять, что не собирается делать это. Такой он человек. Но вы — совсем другой человек. Джулия — в опасности. Я говорю это совершенно серьезно. У меня есть, конечно, своя точка зрения на сложившуюся ситуацию, но я должен выполнять приказы. Вы никогда больше не увидите ее — никто не увидит — если я не получу сверток. Жизнь... жизнь в нашей стране не имеет большой ценности. И никогда не имела, поэтому я не думаю, что не стану выполнять приказ, если вы откажетесь отдать сверток.

— Но у меня на хвосте сидит Интерпол, не забывайте.

— Я знаю. Но вам придется сделать выбор. Ваша западная философия или кодекс требуют этого. Вы это знаете. До настоящего момента вы пытались найти окружной путь, и такие пути иногда находятся, но не в данном случае. Итак, вы ничего не можете сделать. Я уверен, что вы согласны со мной.

Я налил себе еще кофе и задумался. Конечно, он был прав. Рассуждая трезво, он был абсолютно прав. Там, на озере, испытывая сильный недостаток воздуха, я был готов капитулировать, забыв обо всех кодексах. Но здесь, не испытывая никакого физического давления, я думал прямо и чувствовал прямо. Да, он был абсолютно прав. Я должен вызволить Джулию из беды, а затем разбираться с Интерполом. Я могу уйти в подполье месяца на три-четыре и они, возможно, решат простить меня или забыть обо мне. Возможно, но маловероятно. Единственное, что может заставить их передумать, — это давление, политическое или общественное.

Хотя я уже все для себя решил, я спросил:

— Когда вы получите сверток, каковы будут шансы у Гонваллы оказать давление на тех, кто сейчас стоит за Интерполом? Окажет он его? Сможет это сделать?

Наджиб задумался.

— Когда мы получим сверток и уничтожим его, наше правительство будет в безопасности. У нас есть как друзья, так и враги среди правительств других стран. Многие из них являются членами Интерпола. Я бы сказал, что шансы равны. Но говоря честно — и вы, должно быть, сами уже думали об этом — то правительство, которое пытается с помощью Интерпола получить сверток, может в личном порядке отомстить за неудачу.

Может. Но это было частью того риска, который я должен был предпринять.

— Хорошо, — сказал я. — Как мы это сделаем? Мне потребуется около часа, чтобы забрать сверток.

— Поезжайте и берите его. Когда он будет в ваших руках, позвоните сюда. Когда вы вернетесь, Джулия уже будет ждать где-нибудь поблизости и мы осуществим обмен прямо на улице. Идет?

Я кивнул и встал, чтобы посмотреть и записать номер телефона.

— Вы будете ждать моего звонка здесь?

— Да.

— Отлично.

Когда я уже был у двери, он сказал:

— Мы сделаем для вас все, что будет в наших силах. Не время читать нотации, но трудно побороть в себе это желание. В том, что потом может произойти с вами, вы должны винить только себя. Вы думали, что вам удастся заработать кое-что для себя на свертке. Человеческая жадность. Вечная проблема.

Может быть, подумал я, выходя из квартиры, но без нее мир был бы очень скучным местом. Хотя в тот момент я лично был целиком за эту скуку. В тот момент мне бы хотелось быть где-нибудь на отдыхе, который я себе обещал, и сидеть где-нибудь, умирая от скуки и решая, что бы сделать, и зная, что если я и придумаю что-то, то у меня никогда не хватит на это сил. Именно для этого и существует отдых.

Утро было прекрасным. Дорога на Эвьен, проходящая по берегу озера, была забита машинами. Некоторые из них были в состоянии мелкого ремонта, поэтому движение происходило в один ряд, перед светофорами возникали пробки и мое нетерпение усиливалось с каждой минутой. Все, что я хотел, — забрать сверток и вернуть Джулию.

С левой стороны мне иногда открывалось озеро, похожее на большую голубую простыню. Справа, где-то вне поля зрения, находился Монблан, а рядом с ним — шале, в котором я провел ночь с Джулией. Наджиб был прав. Человеческая жадность. Я пообещал себе, что если я выберусь из этой истории живым, я попытаюсь что-нибудь сделать с ней. Я знал, что совсем мне от нее не отделаться, но я хоть попробую ее умерить. Для меня это было большим обещанием. Деньги, когда ты их имеешь, действуют так успокаивающе. Судя по тому, как развивались события, я вряд ли получу какие-либо деньги от О'Дауды за эту работу. У Уилкинз нашлось бы что сказать по этому поводу.