Микки Спиллейн - Дельта-фактор

Я кивнул.

— Отлично. Пожалуйста, не сомневайтесь: я предпочту смерть, только бы не попасть в руки красных.

— Значит, вы так важны?

— Именно так. Я очень важен. Если я останусь в живых, они заставят меня говорить, и на моей совести будет смерть миллионов. Если я умру... что ж, может, тогда у мира появится шанс обрести, наконец, разум.

— Но все-таки давайте сначала попробуем вытащить вас живым, — сказал я.

— Вы храбрый человек, — ответил он.

Я покачал головой:

— Перед вами самый последний идиот на свете. Вперед!

Никто не задал нам ни одного вопроса, пока мы шли по коридорам. Лейтенант представлял собой власть, чье слово было законом, поэтому ворота открывались и закрывались за нами без всяких усилий. В тусклом свете лампочек, развешанных по стенам, никто не мог заметить ни торчавшего из-под моего пиджака револьвера, ни необычного выражения наших лиц. Стража просто совершала те же действия, что и обычно, пропуская заключенного с эскортом, ведущим его на допрос. Позднее, чтобы защитить себя и своего нового капитана, они припомнят, как я давил на него, держа под прицелом, и как он пытался беззвучно подать им знак, предупредить об опасности; но они, простые охранники, не разобрались в таких тонкостях.

Только один из них, с враждебным взглядом, повидавший мир и возненавидевший любую власть, которая была для него сколь притягательна, столь и ненавистна, — только один попытался оказать какое-то сопротивление. Чутьем хорька он понял, что лейтенант совершает огромную ошибку, которая грозит опустить его на самое дно, в то время как сам он может возвысить себя. Поэтому он выхватил пистолет из открытой кобуры и направил его на нас сквозь прутья решетки.

Его ошибка состояла в том, что он решил, будто лейтенант — главный зачинщик. Я выстрелил прямо в его улыбку и увидел, как он падает из-за стола и кучей валится к нам под ноги. Не говоря ни слова, лейтенант просунул руку между прутьями, вытащил ключи и открыл дверь. Виктор Сейбл странно взглянул на меня и прошел вперед.

Другие услышали выстрел. Они вбежали с противоположного конца коридора, в который мы как раз вошли, с оружием наперевес, но, увидев нас, остановились. Они смотрели друг на друга, выжидая, кто первый сделает движение, затем снова взглянули на лейтенанта.

Я заговорил на их языке, чтобы не было недоразумений:

— Это случайность. Лейтенант говорил ему, что не следует обрезать верхушку кобуры. Он уронил ключи, и, когда наклонился, чтобы поднять их, пистолет выпал и выстрелил.

Очевидно, мертвый охранник не раз высказывал свое мнение относительно застегнутой кобуры, так что такого объяснения было достаточно. Их облегченные ухмылки разрядили напряжение; они уже думали, как теперь смогут высмеять старого служаку, который обращался с ними как с идиотами, и какую выволочку тот получит от лейтенанта.

Мы прошли в последние ворота. Сзади все вновь было тихо и спокойно, только глухо раздавались наши шаги по мощеной дорожке, ведущей в офис.

Но леди Удача, бывшая столь щедра с нами, теперь решила показать свой характер. Испуганный шум позади нас эхом отразился от стен и был подхвачен всеми вокруг. Один из охранников, которому не терпелось проучить того, кто уронил свой пистолет, вернулся и обнаружил, что тот мертв.

Я схватил лейтенанта за руку:

— Сколько охранников нам осталось пройти?

— Около тридцати на разных постах, сеньор.

— Их могли предупредить?

Лейтенант поднял руку, призывая к молчанию. Взволнованные крики затихли, и мы поняли, что они разрабатывают план действий. Единственной вещью, которая до сих пор удерживала их, было то, что лейтенант все же представлял власть и нес ответственность за происходящее. Они не видели наставленного на него пистолета и поэтому полагали, что ему предстояло самому выпутываться из истории. У них не заняло бы много времени сложить все части вместе и проследить цепочку событий до охранника у камеры Сейбла. И тогда наши дела будут совсем плохи.

Лейтенант понимал это так же хорошо, как и я.

— Если они поднимут тревогу, остальные набросятся на нас со всех сторон. Для таких случаев существует особый приказ, что им следует делать. — Он безнадежно пожал плечами.

— Система оповещения связана со светом?

Он покачал головой:

— Нет, это отдельный провод.

Я знал, где я нахожусь и что мне нужно делать. Я быстро кивнул им, чтобы они следовали за мной, и побежал быстрой рысью по коридору, перпендикулярному тому, по которому мы шли. Теперь на меня работали минуты и даже секунды. С их течением мы все ближе были к смерти.