Микки Спиллейн - Дельта-фактор

— Это теперь. А в те времена их авторы были просто голодающими художниками, которым были нужны деньги на квартиру и еду, а мне так понравились их работы, что я их кормила.

Я постучал по самой маленькой из трех рам.

— Последнее творение этого парня ушло за сотню гиней.

— Ого. — Она подала мне имбирную водку в высоком бокале.

— Почему бы тебе не продать их?

Бернис очень просто ответила:

— Мне они нравятся.

Она подошла к проигрывателю, нажала кнопку, затем присела, забросив одну прелестную ногу на другую.

— Ты хотел о чем-то спросить меня, Морган.

Я сел на стул напротив этой маленькой странной блондинки и стал потягивать напиток.

— Что ты обо мне знаешь?

— Только то, что пишут в газетах. — Ее глаза сверкнули над кромкой бокала. — Я знаю, что они не нашли остаток тех денег, которые ты... присвоил.

— Почему бы тебе не сказать «украл»?

— Потому что это были государственные деньги. Черт побери, они и так забирают достаточно через налоги, чтобы потом просадить, убивая несчастных в каком-нибудь таком месте, о котором мы и не слыхали. И все для того, чтобы остальным людям было легче нас ненавидеть. Так что я чертовски рада, что для разнообразия в этот раз надули их. Держу пари, они просто сошли с ума от злости.

— Они были в ярости.

— Ты собираешься их вернуть?

— А я должен?

Бернис захихикала, как ребячливый заговорщик, и скорчила свирепую мину:

— Не сейчас. Если эти деньги так уж трудно потратить, то заставь их сначала немного помучиться, а потом можно и вернуть в какой-нибудь старой коробке из-под пива или что-нибудь в этом роде. Можешь представить себе их физиономии? Может, они подумают, что это бомба, и зальют все маслом и сами все испортят.

Я сделал большой глоток.

— Ты сумасшедшая.

— Этот мир тоже сумасшедший. По крайней мере, ты развлечешься.

— А ты?

На мгновение выражение ее глаз смягчилось.

— Скажем так: я люблю людей.

— Значит, ты лучше, чем я, детка. Я не могу быть таким благородным.

Ее губы едва заметно, сочувственно дрогнули.

— Мы о чем-то говорили, Морган.

Я откинулся на стуле, поигрывая бокалом.

— Ты знала Гормана Ярда, ведь так?

— Да.

— И что ты думаешь о нем?

Она посмотрела на меня в упор:

— Раз тебе не нужны факты, значит, ты уже кое-что знаешь о нем.

Я кивнул.

— Он свинья, — сказала Бернис. — А я не люблю свиней.

— Что ты имеешь в виду?

— Если бы у него был выбор быть милым или отвратительным, то он стал бы невыносимо отвратительным.

— Это основано на твоих личных впечатлениях?

— У него не хватило бы денег, чтобы купить меня, Морган. Хотя он пытался это сделать. Как-то я сказала ему, что у меня есть пара друзей... настоящих друзей... Я могу поговорить с ними, и тогда он заткнется навсегда. Он знал, что я не шучу.

— Чем он зарабатывал на жизнь?

Ее глаза широко раскрылись, и она ответила:

— Морган, если ты не имел дела с настоящими отбросами, то не можешь представить себе, каким типом был Горман Ярд. О, и не только он один. Он вынужден был снюхиваться с себе подобными. Они держались друг за друга... никто не мог с ними справиться. Я встречала его с людьми, которых знала. Некоторых я не знала, но они наверняка были такими же, как он. Я удивилась, когда старая Гусси позволила ему поселиться у нее, но в последнее время она уже не так разборчива, как раньше. Если бы она знала о том подонке, с которым он якшался, ее бы так и подбросило.

— Что за подонок?

— На тебя когда-нибудь смотрела ящерица, Морган?

Я пожал плечами.

— Так еще смотрит рыба сарган. Они поднимаются на поверхность, как маленькие подводные лодки, и смотрят на тебя дьявольскими, ужасными глазами. Если у тебя нет ружья и ты не можешь пристрелить их, они снова ныряют на дно, а ты себя чувствуешь так, словно тебя сожрали заживо этими проклятыми глазами. — Бернис быстро отпила из бокала, а потом стала балансировать им, пытаясь удержать на ладони. — Когда я была маленькой, мой дядя брал меня на рыбалку, и я запомнила эту рыбу саргана.

— Кто был этот тип, Бернис?

— Понятия не имею. Он не так часто высовывал свою голову. Какое-то время он околачивался тут, а потом исчез. Я видела пару раз, как он вылезает по вентиляционной шахте из комнаты Лили Темпл. Она тоже боялась его. — Она помолчала, раздумывая, а потом добавила: — Он вызывал такое саднящее ощущение, казалось, что он сидел на героине. Но только это было не так. Он никогда не совершал путешествий в потусторонний мир. Он выглядел так, как будто он уже там.