Дмитрий Черкасов TM - Операция «Вурдалак»

Мощная и в то же время изящная дверь орехового дерева открылась, и в кабинет вошел Сергей Михайлович Федоров, невысокий, крепкий и слегка полноватый, с умными и на удивление живыми глазами. Большая, в полголовы, лысина открывала широкий, массивный лоб.

Андропов пошел навстречу посетителю, протягивая руку, и на середине комнаты они встретились.

— Здравствуйте, Юрий Владимирович.

— Здравствуйте, Сергей Михайлович. — Андропов показал рукой на столик в дальней части кабинета: — Чай?

— Спасибо.

Федоров был сыт, но не посмел отказаться. Мужчины сели за столик, на котором уже пыхтел самовар и лежало любимое печенье генсека.

— Я ознакомился с вашим отчетом, — первым начал Андропов. — Пока все идет по плану, они проглотили наживку «психотронного покушения», хотя уже сейчас появляются некоторые негативные моменты. Но мы с вами никогда не были догматиками. — Он подоброму улыбнулся и после минутной паузы продолжил: — Мы не должны сейчас уничтожать оппозицию. Иначе операция «Тайфун» закончится, еще не начавшись. Прижать — да! Но уничтожать только исполнителей, срывая таким образом планы. Саму структуру трогать — упаси Бог! Нам нужен противовес, но исключительно подконтрольный и программируемый, дабы можно было придать ему любую необходимую нам окраску.

Федоров понимающе кивнул. Он восхищался этим человеком, его глубиной, его просто фанатичной верой в будущее.

— Что у нас с Харингтоном? — неожиданно спросил Андропов, но этот вопрос был логическим продолжением беседы.

— Он уверен, что является режиссером и не подозревает, что все карты его колоды — крапленые.

Юрий Владимирович улыбнулся:

— Они быстро воспользовались подсунутой нами концепцией «агентов влияния». Американцы дураки. Им никогда нас не переиграть. Им никогда не понять нас, русских, и именно в этом наша сила. Запомните мои слова: через двадцать, максимум сорок лет они захлебнутся от своего капитализма и демократии, которые сейчас так яростно защищают. Вам и вашей группе придется продолжить начатое нами дело. Я верю в вас.

Сразу за верстовым столбом машина свернула на проселочную дорогу. Чтобы не привлекать внимания, через КП решили не ехать, поэтому пришлось сделать приличный круг по окрестности. На проселочной же как такового поста не было: стоял лишь шлагбаум, закрытый на обычный висячий замок, который открывался простым гвоздем. Проехав шлагбаум с табличкой «Стой! Запретная зона», примерно полчаса петляли по дороге, вьющейся среди соснового леса, пока не выехали на бетонку.

— Теперь главное — на патруль не нарваться, — пробурчал Валентин, поддав газу.

Пропуск в зону у офицеров был, но они не хотели, чтобы об их появлении стало известно на даче Быкова. Еще минут десять тряслись по бетонке, пока снова не свернули на проселочную дорогу. Через два километра Корнеев резко свернул вправо и остановился в зарослях кустарника.

— Удобное место для машины, еще в прошлый раз приметил, — сказал он, облегченно вздохнув. — Первый этап прошел удачно.

— Не сглазь. — Дмитрий сплюнул и постучал по тоненькой осине.

Друзья вытащили из багажника необходимые инструменты и, наломав в соседнем кустарнике веток, замаскировали ими машину.

Пешком предстояло пройти примерно километр. Трассу чистили несколько лет назад, и кусты, вымахавшие за это время с человеческий рост, скрывали офицеров.

Наконец вдалеке послышалась музыка, и из-за поворота показались сначала антенны, а потом и крыши дачного комплекса.

Друзья замедлили ход и до предела усилили внимание. Начинало смеркаться. На исходную позицию вышли очень осторожно, так что даже птиц не спугнули, если они вообще поблизости водились. До полной темноты оставалось минут двадцать, и Валентин дал Дмитрию бинокль ночного видения, чтобы тот рассмотрел и дачу, и окрестности.

Веселье было в полном разгаре. В светящихся окнах маячили мужские и женские силуэты. В огромном зале на первом этаже был накрыт большой стол, время от времени опустошаемый гостями и пополняемый прислугой. Кто ел, кто танцевал, кто уже уединился в комнатах второго этажа с девочками. Охрана попарно вышагивала вдоль высокого бетонного забора. Зотов прикинул, что в промежутках между обходами можно преодолеть самый опасный участок и спрятаться на крыше. Чердачное окно было открыто.

Стемнело. Погода была пасмурная, ни звезд, ни луны не было видно. Это оказалось весьма кстати.

— Ну, с Богом, — прошептал Валентин. — Я пошел.