Андрей Стрельников - Посмертный бенефис

Дед усмехнулся, представив себе реакцию Госдумы на такие его рассуждения.

— Алло, генерал? Сармат. Есть новости. Да. Через двадцать минут.

А Сармат выглядит молодцом. Постоянные перелеты «Москва — Северный Кавказ — Москва», ежедневные переговоры, уточнения, согласования, срочные ночные вызовы в Совет Безопасности, — словом, вся официальная часть его работы никак не отражается на нем внешне. Как будто только что из полноценного отпуска.

— Вот, генерал. Вам известен этот человек?

Дед достал из футляра очки, аккуратно водрузил их на самый кончик носа и внимательно посмотрел на фотографию.

— Григорий Призетко? — Он вопросительно взглянул на Сармата. — Да, конечно. Григорий Призетко, бывший сотрудник центрального аппарата МВД. Сейчас, кажется, на пенсии?

— В смысле государственной службы — да, — кивнул Сармат. — Но трудоустроен, и неплохо. Ныне — один из руководителей частного сыскного бюро «Скиф», которое принадлежит Божко. — Сармат прошелся по кабинету, достал из своего кейса конверт и продолжил: — В Москву прилетел вчера. Прямо из аэропорта отправился в МИД, где имел получасовую беседу вот с этим персонажем.

— Тоже знакомый, — прищурился Дед. — Кажется, ближневосточный отдел?

— Последние несколько лет — да. — Сармат вытащил из конверта лист бумаги, развернул его. На листе красным фломастером были обозначены страны, числом с десяток, и напротив каждой — список каких-то предприятий, фирм, контор и так далее. — Очень долгое время этот импозантный господин служил под непосредственным началом Божко-старшего. Во всех странах, где он нес непосильное бремя дипломатической ответственности, создавались невнятные совместные предприятия, немедленно попадавшие под контроль Божко-младшего, Кирилла.

— Достаточно. Давай соль.

— После встречи в МИДе Призетко отправился в архивы МВД. Его там помнят, кроме того, «Скиф» тесно сотрудничает с МВД. Словом, он ковырялся в компьютере и картотеках до вечера. Вот кого он искал.

Белоснежная океанская яхта на фоне какого-то живописного залива. На переднем плане — загорелый широко улыбающийся Хантер с пиратской повязкой на лбу и с кинжалом в руке.

Дед по-волчьи оскалился, недобро сверкнул зелеными глазами. Потом нахмурился, рубанул ладонью воздух, — видимо, на что-то решился. Наконец заговорил:

— С одной стороны, появление этой фотографии в Москве — явное доказательство того, что Божко жив. С другой стороны — на кой черт ему выяснять что-то о человеке, которого он сам же и взорвал? Любопытно, что ли? И главное: я допускаю, что они каким-то непостижимым образом вышли в Португалии на Хантера. Не очень в это верится, но возможно и такое. Все-таки четыре года перерыва — не шутка. Навыки теряются. Но они могли выйти только на португальца Хантера! Почему же они ищут его следы в Москве, можешь мне объяснить?

Сармат виновато улыбнулся и неуверенно кивнул.

— Кажется, могу. Сожалею, но вышли они скорее всего не на него, а на меня. Нас могли видеть вместе. В этом случае понятно, что важен для них не Хантер. Для них он — португалец. К тому же, увы, мертвый португалец. Им важно отследить мою цепочку, а он — единственное известное им звено в ней. Хотя, впрочем… — Сармат пожал плечами. — Может быть, мы слишком все усложняем. А появление этой фотографии — обычное человеческое любопытство.

— А сам-то ты в это веришь? — Дед усмехнулся. — В любом случае, вовремя ты додумался стереть все данные о нем.

— Вовремя — плохое слово, генерал, — пробормотал Сармат. — Ему-то уже все едино.

— Увы, ты прав. — Дед поднялся, давая понять, что считает тему исчерпанной.

Занятия по хореографии отменили, и можно было ехать домой-Домой… Шесть лет Вероника терпела, ждала, надеялась — вот-вот кончится этот кошмар, и отец вернется к ним.

Интервью, перепечатанное почти всеми вчерашними газетами, поставило крест на всем. Надо привыкать к мысли, что отца больше нет. «Русский Пабло Эскабар вместе со всей своей челядью взлетел на воздух!» Отец — главарь наркомафии? Чушь какая-то… На мертвого можно все списать. Типичный пример американского шовинизма. Если русский богат, — значит, или вор, или рэкетир, или наркоделец.

Верка медленно брела по университетскому парку, пока не оказалась на любимом мостике через ручей. На этом мостике они встречались с отцом во время его приездов. На этом мостике около месяца назад она познакомилась с Алексом. Смешной он… Внешность героя голливудского боевика, одевается и ведет себя, как Стивен Сигал. А за всей этой мишурой прячется немолодой уже человек, добрый и мудрый, как вся университетская библиотека. Безошибочным женским чутьем Верка угадывала, что американская идиома «человек с прошлым» — это именно о нем. За постоянной иронией проглядывала грусть, настоящая грусть сильного мужчины, уставшего от потерь. Грусть, не имеющая ничего общего с многозначительной тоской эстетствующих студентов и преподавателей гуманитарных факультетов.