Андрей Стрельников - Посмертный бенефис

— И что в том страшного? Почему тебя это взволновало?

— Интуиция, шеф. Обычная женская интуиция. На коммерсантов они похожи не более, чем я — на мать Терезу.

— А на кого они похожи?

— Извините меня, шеф. Я никогда не лезла в вашу жизнь и не интересовалась, чем вы занимаетесь — помимо фирмы. Они похожи… Да, они похожи на служащих похоронного бюро. Три здоровенных грустных парня с мертвыми глазами.

— На каком языке они с тобой говорили?

— Говорил только один — на дурном английском. Между собой они общались на языке, который я никогда не слышала.

— Они оставили какие-то координаты для связи?

— Нет. Я просила, но они только недобро рассмеялись и ответили, что сами вас найдут.

Недобро рассмеялись… Сами найдут…

У меня засосало под ложечкой. С нехорошим чувством я проехал мимо собственного дома, не снижая скорости. Припарковался на набережной и достал из-под заднего сиденья сумку с театральным реквизитом.

Борода, когда она не является культовой принадлежностью лица, а свидетельствует лишь о лени и нежелании следить за внешностью, способна любого человека изменить до неузнаваемости. У меня она была последним штрихом «случайного портрета». Этаким дополнением к темным мешкам под глазами, мясистому носу с лиловатыми прожилками и одутловатым, обвисшим щекам. Я слегка взгрустнул, подумав о том, что когда-нибудь и в самом деле стану таким. Выполз из машины, поправил сбившийся набок искусственный живот и скрипучей походкой подагрика заковылял в сторону собственного дома.

Они не прятались. Большой джип «Тойота» стоял на противоположной стороне улицы, и три стриженые головы поплавками покачивались за дверными стеклами. Обманчиво безразличные взгляды цепко прощупывали всех, кто проходил мимо подъезда, а водитель сверлил взглядом окна третьего этажа — мои, надо полагать, окна.

Я, естественно, привлек их внимание не более, чем потерявший где-то правое ухо грязный котище, перешедший дорогу в десяти метрах от меня. Подхожу сзади и, просунув физиономию в открытое окно правой дверцы, запинаясь, спрашиваю по-португальски:

— Сеньоры ждут Антонио Гутереса? Так он здесь не живет.

Три толстых шеи одновременно повернулись, и три пары глаз метнули в меня несколько молний. Ребята коротко и негромко посовещались, что бы им такое предпринять, чтобы побыстрее отделаться от старого глупого аборигена. Несколько весьма информативных глаголов, связанных между собой мостиками ненормативной лексики, не оставили ни грамма сомнений: свои, родные. Очень русские. Я недовольно хрюкнул что-то про долбаных англичан и захромал к подъезду.

— Слушай, а не его ли мы ищем? — шутка была, видимо, очень остроумной, потому что в джипе раздался оглушительный хохот.

Я зашел в свою квартиру и придирчиво все осмотрел, не включая света. По не заметным постороннему глазу деталям понял: здесь они не были. Что же, значит, — у меня есть фора. Первым делом я собрал все, что не должно попасть в чужие руки, и сложил в дурацкую полотняную сумку. Затем удобно устроился в кресле и начал думать. Решать какие-то стратегические задачи сейчас, разумеется, не время. И не время задаваться вопросами типа: кто, зачем и откуда?

Вопрос номер один: что им известно? Имя, место работы, домашний адрес и внешность (наверное, по какой-то фотографии). Может быть, — места, где я часто бываю. Еще, наверное, машина.

Вопрос второй: как от них избавиться?

Сразу ловлю себя на логической ошибке. Почему-то я принял за аксиому, что они ждут, когда я приеду и войду в дом. А почему — не выйду из дома? Они здесь не были, следовательно, не знают, где я нахожусь. Вполне возможно — дома, сплю, например. Решение пришло мгновенно.

— Алло! Полиция? Я звоню из Квартейры. К моему соседу, — называю свой адрес, — рвутся какие-то люди. Кажется, они вооружены. Когда? Десять минут? Хорошо.

Ровно через семь минут включаю в комнатах свет, выскакиваю на лестничную клетку, поднимаюсь этажом выше и вызываю лифт. Где-то на уровне второго этажа, мимо лифта, пыхтя и матерясь, проносятся все три «тойотовских» наблюдателя.

Я устраиваюсь за стеклянной витриной кафе — в трех метрах от пустого джипа — и не успеваю сделать заказ, когда к подъезду, заходясь в дизельном кашле, подскакивают два армейских джипа «УММ» — вершина инженерной мысли Португалии, нечто среднее между «уазиком» и трактором «Беларусь». Из них, точно зеленый горошек из перевернутой банки, с автоматами наперевес высыпались полицейские в количестве, вполне достаточном для вооруженного переворота в небольшом государстве.