Ричард Пратер - Странствующие трупы

— Мой телефон прослушивается, — предупредил я.

Он отдернул руку, нахмурился, хотел что-то спросить, но потом прошел в спальню, повернувшись ко мне спиной. Я тут же вышел из квартиры и бегом спустился по лестнице. Напарник Роулинса направился ко мне через лобби, в руках у него была черная книжечка.

— Ах, вот и вы, — сказал я. — Билл сейчас докладывает капитану. Он воспользовался моим телефоном. Возможно, ему понадобится то, что вам удалось выяснить.

— Что именно? — спросил он, но не задержал меня, когда я прошел мимо него к задней двери отеля.

Я поспешил к «кадиллаку», а через несколько минут уже мчался по дороге к Сайпресс Роуд.

На Олеандр Драйв я миновал похоронное бюро «Вечный покой». Там было весьма оживленно. На улице непосредственно перед серым низким строением стояло двенадцать — шестнадцать машин, я видел даже группу мужчин из шести человек, облаченных в черные костюмы, которые, возможно, меньше думали о Гизере, нежели о перспективе получить двадцать пять сотен, которая была куда более реальной, если бы они не должны были торчать на проклятых похоронах!

За серым зданием протянулись многие акры кладбища, ровные и зеленые, как площадка для игры в гольф, но испещренные в сотнях мест надгробиями, мемориальными досками, памятниками. Богатые и бедные, нищие и воры, некоторые покоились под дорогими монументами, другие — под единственным клочком земли, который теперь принадлежал им. Дети, безвременно ушедшие из жизни, и даже типы, вроде Гизера.

Через десять миль после «Вечного покоя» начинались владения Сирила Александера, на которых ярким пятном выделялся его розовый дом. Подумав, что Сирил уже наверняка на кладбище, я через минуту свернул направо и поехал дальше по Сайпресс Роуд. Затем — левый поворот. По словам Бена Кана и моим собственным наблюдениям с борта вертолета, дом, к которому вела грунтовая дорога, должен был находиться где-то миль через пять-шесть.

Все было рассчитано с предельной точностью. Мой спидометр отмерил шестнадцать миль от кладбища, когда я увидел с левой стороны ветхое строение, перед которым торчал большой деревянный щит: «Зооферма Ибена». Ниже были заманчивые добавления: «Спешите увидеть диких животных. Цена за осмотр зверинца — всего двадцать пять центов!» В самом конце объявления сообщалось имя владельца — Гомер Ибен.

Человек, которого я посчитал Гомером Ибеном, открывал перекосившиеся ворота, затянутые металлической сеткой, которые преграждали доступ к подъездной дороге, протянувшейся вдоль старого дома. Я остановил машину и вылез наружу.

Перед домом стоял пикапчик с длинным прицепом и парусиновым верхом. Двигатель в машине не работал.

— Добрый день, — сказал я, подходя к человеку, боровшемуся с воротами.

Тот сердито пнул их сперва ногой, потом нажал плечом, и ворота со скрипом открылись. Только после этого человек повернулся ко мне. У него было продолговатое, худое лицо, густые белые усы и белый галстук в серую крапинку. Бабочка была крупная и несколько скрадывала длину физиономии.

— Добрый день, — ответил он. — Мы еще не открылись. Заходите завтра.

Я с минуту поболтал с ним, чтобы не приступать сразу к тому, ради чего я здесь остановился.

— Въезжаете сюда? — спросил я.

— Да, вот уже два дня занят переездом. Только что привез последний груз, так что завтра все будет открыто.

— Груз?

— Моих животных.

Он повернулся. Мне показалось, что его бабочка указывает на прицеп.

— Пришлось и им попутешествовать. Они уже почти готовы для первой демонстрации. Конечно, я не ожидаю большого наплыва людей, пока не распространится молва. Обычно на это уходит недели две.

— Наверное… — Я посмотрел на прицеп. — Что там у вас?

Я был почти уверен, что он назовет мне коз, свиней, задиру-петуха, ну и какого-нибудь прирученного волка. Но он меня сразу поразил:

— Пара львов, медведь, зебра. Ей, однако, нездоровится. Наверное, климат.

— Или, возможно, смог?

— Возможно. Крокодил, ну и парочка молоденьких шакалов. Со временем они будут очаровательными. — Он подмигнул мне, обнажив неровные зубы. — У меня не было времени привести животных в порядок, но все же я их всех обработал, чтобы отбить дурной запах. Беспокоит меня одна Этель, остальные чувствуют себя превосходно.

— Этель?

— Это моя зебра.

— Вы назвали ее Этелью?

— Разумеется! — ответил он, глядя на меня так, будто я был дурачком.

— Ну, — произнес я, не преувеличивая своего удивления, — у вас тут настоящий цирк!