Ли Чайлд - Нечего терять

— Посмотри на себя, — сказала она.

— А что со мной такого?

— Что ты видишь?

— Обычного парня.

— «Синий воротничок» в рабочей одежде, в хорошей физической форме, сильный, здоровый и голодный.

— И что?

— Как далеко тебе удалось зайти в город?

— Я побывал на заправке, в ресторане и в городском суде.

— Значит, ты не видел всей картины, — проговорила Воэн.

Она ехала медленно, около тридцати миль в час, как будто хотела многое ему рассказать. Одна ее рука лежала на руле, локтем опираясь на дверь. Другую руку она положила на колени. Чтобы проехать пять миль с такой скоростью, потребуется десять минут. Ричеру стало интересно, что такого она хочет ему сообщить за эти десять минут.

— Я скорее «зеленый воротничок», чем «синий», — сказал он.

— «Зеленый»?

— Я служил в армии. В военной полиции.

— Когда?

— Десять лет назад.

— Сейчас работаешь?

— Нет.

— Ну тогда понятно.

— Что понятно?

— Ты представлял для них угрозу.

— Почему?

— К западу от Диспейра находится самый крупный в Колорадо завод по переработке металла.

— Я видел смог.

— Больше в экономике Диспейра нет ничего. Только этот завод.

— Город одной компании, — понимающе сказал Ричер.

Воэн кивнула, глядя на руль.

— Человек, которому принадлежит завод, владеет каждым кирпичом каждого здания в городе. Половина населения работает на него на полную ставку. Другая половина — время от времени, когда и если в них возникает нужда. Те, кто работает на ставках, вполне довольны жизнью. Остальные не чувствуют уверенности в завтрашнем дне. Им не нужна конкуренция от пришлых чужаков. Им не нравится, когда в городе появляются новые люди, ищущие случайных заработков и готовые получать меньше денег.

— Я не хотел там работать.

— Ты им это сказал?

— Они не спрашивали.

— Они бы все равно не поверили. Жизнь в таких городах — довольно странная штука. Необходимость каждое утро приходить в определенное место и ждать кивка старшего мастера изменяет людей. Это своего рода феодализм. Там все устроено в соответствии с законами феодального строя. Владелец завода платит рабочим зарплату, но его деньги возвращаются к нему в виде ренты. И закладных. Ему принадлежит банк. Они не могут расслабиться даже в воскресенье. У них там одна церковь, и он является проповедником без духовного сана. Хочешь иметь работу — приходи на молитву, хотя бы иногда.

— А это честно?

— Ему нравится власть, и он пользуется всеми доступными средствами.

— Почему же они оттуда не уезжают?

— Кое-кто уехал. А те, кто остался, никогда не сдвинутся с места.

— Разве владелец завода не хочет, чтобы к нему пришли рабочие, готовые получать меньше?

— Он предпочитает стабильность. Ему нравятся люди, которые ему принадлежат, а не чужаки. Да и в любом случае, ему неважно, сколько он платит. Он все равно получает назад свои деньги в виде ренты и того, что жители оставляют в магазинах.

— Тогда почему те парни так забеспокоились?

— Люди всегда беспокоятся. Города, принадлежащие компаниям, — странные города.

— И судья с ними заодно?

— Он не может иначе. Это выборная должность. А закон о бродяжничестве на самом деле существует. Он действует в большинстве городов. И у нас тоже. Если кто-то подаст жалобу, обойти этот закон невозможно.

— Но в вашем городе никто не жаловался. Я провел там вчерашнюю ночь.

— Мы не принадлежим никакой компании.

Воэн поехала медленнее, и Ричер увидел впереди первое строение Хоупа. Он его сразу узнал: скобяная лавка, принадлежащая семейной паре. Утром старик выставлял стремянки и тачки на тротуар, чтобы показать свой товар. Сейчас лавка была закрыта, свет в ней не горел.

— Сколько человек работает в полицейском участке Хоупа? — спросил Ричер.

— Кроме меня еще двое и дежурный командир.

— У вас есть помощники шерифа, которые принесли присягу?

— Четверо. Но мы не часто их используем. Иногда для контроля за движением, если где-то идет строительство. А что?

— Они вооружены?

— Нет. В Колорадо помощники шерифа — мирные гражданские лица. А что?

— А сколько таких помощников шерифа в Диспейре?

— Думаю, четверо.

— Я с ними познакомился.

— И?

— Что стали бы делать в вашем городе — теоретически, — если бы появился незнакомец, устроил разборку с одним из помощников шерифа и врезал ему в челюсть?

— Мы бы немедленно отправили эту жалкую задницу в тюрьму.

— Почему?

— Ты знаешь почему. Никаких уступок, когда речь идет о нападении на блюстителя порядка, плюс необходимость защищать своих, плюс гордость и самоуважение.