Андрей Дышев - Свобода даром не нужна

Остановившись напротив двери из роскошного красного дерева, Кабанов отдышался, стряхнул капельки растаявшего снега с лысины и опустился на колени. Поразмыслив, он решил сделать это позже, после того как вручит Ольге диск, и встал на ноги.

«Блим-блим!» – пропел звонок внутри квартиры. Кабанов напрягся, поставил брови домиком, надломил губы, вытянул кверху шею в волевом стремлении вырваться из сдавливающей его несвободы – точь-в-точь как тот памятник из красного гранита.

Дверь на удивление распахнулась во всю ширь. «Сейчас кинется мне на шею!» – успел подумать Кабанов.

На пороге стоял Варыкин. Он был гол, если не считать повязанного на манер туземной тростниковой повязки полотенца. Челюсть его ритмично двигалась, издавая сочные чавкающие звуки. Широкий, гладко выбритый подбородок лоснился от жира.

– Гы… – произнес Кабанов, сделал шаг назад и подавился слюной.

– Чувак, – сказал Варыкин, чуть прикрывая за собой дверь. – Ты мне надоел.

Кабанов стоял ни жив ни мертв.

– Где… Зоя… – едва слышно произнес он.

– Кто? – уточнил Варыкин.

– В смысле Оля, – поправился Кабанов.

– Оля? Оля в душе.

– Да нет же! – раздался звонкий голос жены из коридора. – Я уже вышла!

Кабанов пытался встать на цыпочки, чтобы увидеть жену и потребовать от нее каких-нибудь объяснений, но Варыкин закрывал своими широкими плечами весь дверной проем.

– Ты подложил бомбу… – прошептал Кабанов. Он утратил способность говорить громко и отчетливо. – Под «мерс»…

– Ну я, – вдруг признался Варыкин. – И что теперь делать, чувак? Что теперь прикажешь делать? Свершилось! Все! Нет тебя! Понимаешь? Нет тебя! Тебя нету! Ты – никто! Пустое место! Ноль!

– А-а-а, – протянул Кабанов и погрозил Варыкину пальцем. – Значит, ты знаешь, кто я!

– Конечно, знаю, – не стал витийствовать Варыкин. – Кабанов. Точнее, бывший Кабанов. А теперь ты лишь его жалкое подражание. Пойми, чувак, твой поезд ушел. Тебя похоронили. В землю закопали! И ни у кого нет по этому поводу сомнений! И назад уже ничего не вернешь!

– Почему же? – шепотом возразил Кабанов, дрожащей рукой залезая себе за пазуху, где был припрятан дисковод с диском.

– Что у тебя там? – усмехнулся Варыкин. – Компромат на меня?

– Доказательство… Неопровержимое…

– Доказательство того, что я как-то заглянул под днище твоего «мерса»? – догадался Варыкин. – Так туда моя монетка закатилась, вот я за ней и полез. А у тебя есть доказательства, что ты – Артем Кабанов?

– Найду, – неуверенно пообещал Кабанов и скрипнул зубами.

– Валяй! Ищи! – великодушно позволил Варыкин. – Вот только зачем тебе эти доказательства? Тебе сюда уже дороги нет! Все уже переместилось, переехало, сдвинулось. Твое место занято, чувак. Оно засажено деревьями, и они пустили корни, и не выкорчуешь, как ни старайся! Мой тебе совет: поищи себе другую полянку. Зря, что ли, мы тебя с такими почестями хоронили? Зря столько денег вбухали?

– Моих денег, – мертвенным голосом произнес Кабанов.

– Моих, твоих – какая разница? – поморщился Варыкин и несильно толкнул Кабанова в грудь. – Дуй отсюда, чувак! По-хорошему тебя прошу!

Тут за спиной Варыкина раздался светлый, звонкий, как весенний ручеек, голос жены:

– Гришуня! С кем это ты там так долго?

– Да снова этот твой придурок пришел!

«Твой придурок» резанул слух Кабанова. Варыкин проболтался! Кабанов, не владея собой, ринулся вперед, но наткнулся на жесткий кулак Варыкина.

– Стой, чувак! Куда прешь!

Из-за плеча Варыкина выглянуло смазанное кремом личико Ольги. Увидев Кабанова, она тотчас уставилась в потолок, словно по нему полз необыкновенно жирный, двухголовый и трехглазый клоп.

– Как же так, Олюшка! Это же я! – взмолился Кабанов. – Ты же узнала меня! Я же твой муж!

– Нет-нет, – торопливо заговорила Ольга, продолжая следить за клопом. – Мой муж погиб и похоронен на Литейном кладбище. А теперь у меня другой муж. А вас я не знаю. И уходите, пожалуйста. И не смейте снова появляться здесь. Мы не хотим вас видеть и знать…

– Не хочешь знать?! Не хочешь знать?! – закричал Кабанов. У него вдруг прорезался голос. – Неужели у тебя сердце не дрогнуло?! Я же к тебе как блудный сын, как Одиссей, а этот негодяй Варыкин… Да! Да! Моя рожа изорвана в клочья, и моя человеческая судьба, но я, Артем Кабанов, вернулся с твердостью, но короткими волосами… и я смерть попрал в своей могиле! И пусть мои волосы и мои щеки потухли, и все равно, все равно… облик, любовь…