Алистер Маклин - Страх — это ключ

— Как ты узнал все это? — прохрипел Вайленд.

— Я... был владельцем «Транскарибской чартерной службы». — Я почувствовал непреодолимую усталость, не знаю, была ли виновата в этом боль, или спертый воздух, или просто переполнявшее меня ощущение бессмысленности жизни. — Я находился в это время в Белизе в Британском Гондурасе, но мне удалось связаться с ними по радио — после того, как они починили передатчик. Они сообщили, что кто-то хотел взорвать самолет, но теперь я знаю, что это не совсем так — пытались вывести из строя радиопередатчик, чтобы изолировать «ДиСи» от внешнего мира. И вам почти удалось это. Ты же не знал, Вайленд, что с самолетом, непосредственно перед тем, как он был сбит, вышли на связь. Всего на две минуты. — Я медленно поднял глаза и внимательно посмотрел на него. — Две коротенькие минуты, которые означают, что сегодня ты умрешь.

Вайленд уставился на меня. В его глазах застыл ужас. Он хорошо знал, что будет дальше, или ему казалось, что знал. Теперь ему было известно, кто я; он знал, что значит — встретиться с человеком, который потерял все, с человеком, который больше не знал значения слов «жалость» и «сочувствие». Медленно, словно это стоило ему огромных усилий и как бы превозмогая страшную боль, он повернул голову и посмотрел на Ройала и, возможно, впервые не нашел у него поддержки: наконец-то случилось невероятное — Ройал испугался.

Я повернулся и показал на изрешеченную кабину «ДиСи»:

— Посмотри хорошенько, Вайленд, — сказал я спокойно, — посмотри хорошенько на свою работу и гордись собой. Вот командирское кресло: этот скелет был когда-то Питером Толботом, моим братом-близнецом. Второй скелет — Элизабет Толбот, моя жена. В хвосте самолета находится то, что осталось от очень маленького мальчика, моего сына — Джона Толбота. Ему было три с половиной года.

Тысячи раз я представлял себе, как умирал мой маленький сын, Вайленд.

Пули, убившие моего брата и жену, не должны были задеть его. Он был жив, пока самолет не врезался в воду. Возможно, две или три минуты самолет, кувыркаясь, падал, и мой мальчик плакал, кричал, звал маму — он был напуган, — а мама не приходила, и он снова и снова звал ее. Она и не могла прийти, правда, Вайленд? Она сидела в своем кресле мертвая. Затем самолет упал в воду. И даже тогда, возможно, Джонни был еще жив. Потребовалось, быть может, несколько минут, чтобы самолет затонул — это часто случается, ты знаешь это, Вайленд, — или в фюзеляже мог остаться воздух, когда самолет тонул. Сколько прошло времени, пока вода сомкнулась над ним?

Можешь ли ты представить себе, Вайленд, трехлетнего малыша, плачущего, борющегося за жизнь, — и никого рядом с ним. А потом плач и борьба прекратились — мой маленький сынишка утонул.

Я долго смотрел на разбитую кабину самолета или мне так показалось, что долго. Когда я повернулся, Вайленд схватил меня за правую руку. Я оттолкнул его, и он упал на дощатый пол и уставился на меня широко раскрытыми глазами, в которых стоял панический страх. Его рот был открыт, дышал он быстро и прерывисто, а тело его сотрясала дрожь. Ройал держал себя в руках, но было заметно, что он на пределе: его кулаки, сжатые так, что побелели костяшки пальцев, лежали на коленях, а взгляд перебегал с предмета на предмет — загнанный зверь в поисках пути к спасению.

— Я долго ждал этого момента, Вайленд, — вновь заговорил я. — Ждал два года и четыре месяца. За это время не было и пяти минут, чтобы я не думал об этом. Мне незачем жить, Вайленд, и ты это понимаешь. С меня достаточно. Возможно, это ужасно, но я хочу остаться здесь, рядом с ними.

Я перестал обманывать себя, что есть смысл жить дальше. Теперь уже нет смысла, ибо единственное, что заставляло меня действовать, — это клятва, которую я дал себе третьего мая пятьдесят восьмого года: не успокоюсь, пока не найду и не уничтожу человека, который сломал мне жизнь. Я сдержал слово, и с меня достаточно. Возможно, мысль о том, что вы также будете здесь, отравит мое торжество, но, с другой стороны, это неплохо: убийцы и их жертвы собрались вместе.

— Ты — сумасшедший, — прошептал Вайленд. — Сумасшедший! Что ты говоришь?!

— Только то, что ты слышал. Помнишь тот электрический выключатель, который остался на столе? Тот, о котором я сказал, что он нам больше не понадобится. Он действительно нам не понадобится. Больше не понадобится.

Это был основной выключатель цепи сброса балласта, и без него сброс балласта абсолютно невозможен. А если мы не освободимся от балласта, мы никогда не сможем всплыть. Здесь мы и останемся. Навсегда, Вайленд.