Росс Макдональд - Золотистая блондинка

У въезда в ворота меня ждал мужчина. Он не был похож на человека, которого я ожидал встретить. На нем была бежевая ветровка в пятнах, бесформенные брюки и потрепанная, подозрительного вида шляпа, впрочем, как и его лицо. Судя по седине в волосах и морщинам у глаз, ему было лет сорок. Темные убегающие глаза. Он все время как бы ждал удара. Трудно ему приходилось в жизни, подумал я.

— Вы Арчер?

Я ответил утвердительно и протянул ему руку. Он не знал, что с ней делать, подозрительно посмотрел на нее, словно боясь, что я использую прием дзюдо. Руки он держал в карманах своей ветровки.

— Я Гарри Немо, — сказал он жалобным, подвывающим голосом. Ему очень не хотелось называть своего имени. — Мой брат попросил меня заехать за вами. Вы готовы?

— Только возьму багаж.

Я взял свою сумку, которая лежала на стойке в зале ожидания. Для своего размера она была довольно тяжелой. Кроме зубной щетки и сменного белья, в ней лежало два автоматических пистолета — 38-го и 32-го калибра.

Гарри Немо провел меня к своей машине. Это была семиместная машина, такая же черная и длинная, как сама смерть. Переднее и боковые стекла очень толстые, желтоватого оттенка, пуленепробиваемые.

— Вы полагаете, что в вас будут стрелять?

— Не в меня, — улыбнулся он смущенно. — Это машина Ника.

— А почему Ник сам не приехал?

Он осмотрелся вокруг. Летное поле было пустым. Самолет, на котором я прилетел, уже поднялся в небо, блестя на солнце. Единственным живым существом был диспетчер в контрольной башне. Тем не менее, Немо наклонился к моему уху и шепнул:

— Ник до смерти испуган. Он с утра боится выходить из дома.

— А что произошло утром?

— Он не говорил вам? Вы же разговаривали с ним по телефону.

— Мы с ним недолго беседовали. Он сказал, что хочет нанять на шесть дней охранника, пока не уйдет в море его корабль. Он не сообщил, зачем это ему нужно.

— Его хотят пристрелить — вот зачем. Сегодня утром он пошел на пляж. Это частный пляж, принадлежит ему и находится за его ранчо. Решил искупаться. Кто-то стрелял в него с обрыва. Было сделано пять-шесть выстрелов. Ник был в воде, безоружен. Пули падали вокруг него, как град. Он нырнул и поплыл под водой в сторону от берега. Хорошо, что Ник прекрасно плавает, а то бы ему конец. Поэтому нет ничего удивительного, что он испуган. Это значит, что они выследили его, понимаете?

— Кто это они? Или это семейная тайна?

Немо повернулся и внимательно посмотрел мне в лицо.

Изо рта у него пахло чем-то кислым, и смотрел он на меня удивленно:

— Вы что, не знаете, кто такой Ник? Он не сказал вам?

— Он фермер, выращивающий лимоны, ведь так?

— Теперь да.

— А кем он был раньше?

Его потрепанное лицо приняло замкнутое выражение:

— Я думаю, мне не стоит болтать. Он сам вам скажет, если сочтет нужным.

Он включил мотор в двести лошадиных сил, и машина буквально отскочила от тротуара. Моя тяжелая кожаная сумка лежала у меня на коленях. Немо вел машину так, как будто это была единственная вещь в жизни, которую он любил. Он как бы слился с машиной. Вначале мы ехали по шоссе. Потом оказались на дороге, спускавшейся между геометрически расположенными лимонными рощами. Внизу закат солнца окрашивал море в красный цвет.

Прежде чем добраться до моря, мы свернули на частную дорогу, которая среди темно-зеленых деревьев напоминала очень ровный пробор в волосах. Мы проехали по ней полмили или немногим больше и оказались на лужайке, на которой стоял низкий дом.

Цементная крыша дома была плоской. К дому пристроен гараж. Все окна в доме закрыты плотными шторами. Лужайка вокруг дома ухожена. Она окружена забором-сеткой высотой в десять футов, над сеткой протянута колючая проволока.

Немо остановил машину перед запертыми на висячий замок воротами и посигналил. Никто не вышел. Он посигналил еще раз.

Где-то на полпути между домом и воротами выполз из кустов какой-то человек. Передвигался он очень медленно, на четвереньках. Голова его касалась земли. Лицо залито кровью. По дороге тянулся красный след.

Гарри Немо воскликнул:

— Ник! — Он выскочил из машины. — Что случилось, Ник?

Ползущий человек поднял раненую голову и посмотрел на нас. Потом с трудом поднялся. Он продвигался вперед, широко расставив свои неустойчивые ноги, как огромный младенец, который учится ходить. Дышал он тяжело и очень громко, глядя на нас предсмертным взглядом, полным надежды. Потом он захрипел и умер, по инерции еще продолжая идти. Я увидел, как изменилось его лицо перед тем, как он упал на дорогу, посыпанную гравием.