Фелис Пикано - Приманка

Пол коротко пересказал свое расписание на следующий семестр.

— Я не нашел вашего имени ни под одним из курсов, — внезапно сказал парень.

— Я взял академический.

— О?

Ноэль поймал себя на том, что оценивает Пола. Парнишка был симпатичен: свежий цвет лица, светлые, только-только отпущенные усики — молодой, но старше, чем Ларри Вайтэл. Не такой многоопытный, как Ларри, конечно, — а с другой стороны, кто ещё мог похвастаться таким опытом, независимо от возраста? Но хорошенький. Большие темные глаза. Длинные прямые волосы, которые спадают на лоб, так что их приходится убирать движением руки. В «Хватке» он должен пользоваться успехом.

— Я подумал… Я подумал, может быть, вы решили всё это бросить, — сказал Пол.

Ноэлю пришло в голову, что, пожалуй, ему следует как-то объяснить Полу свой отпуск. И все-таки никакая осторожность в том, что и кому он говорит, не может оказаться излишней.

— Ну, преподаванием жизнь не ограничивается.

Пол тоже понял, что это не ответ.

— Я правда вами восхищаюсь, — сказал он. Звучало искренне.

— Почему?

— Потому что вам нет никакого дела, что другие о вас думают.

— А что они думают?

— Хотите сказать, вы не знаете? — И, поскольку Ноэль явно не знал, Пол спросил: — Вы не заходили в библиотечный туалет, в третью кабинку?

— Да нет, по-моему, не заходил, — сознался Ноэль.

— Там на стенке было написано… про вас, — объяснил Пол и залился краской. — Я… там уже ничего нет. Я исправил сверху.

— А что там говорилось?

На лице паренька отразилось страдание, а потом слова выплеснулись потоком:

— Там было написано: «Профессор Каммингс — первоклассная вертихвостка». Это не я написал.

— Я бы и не подумал, что это ты.

— Неужели вам всё равно?

В данный момент Ноэлю действительно не было до этого дела. Мучений Пола и его гнева казалось вполне достаточно. Ноэль знал, что в прошлом году, возможно, ещё три месяца назад это бы его раздавило. Может быть, когда-нибудь потом ему опять станет не всё равно. Но не сегодня. Не сейчас, когда на кон поставлено гораздо больше.

— Вам правда всё равно, — ликующим тоном повторил Пол. — Вот почему я вами восхищаюсь. Вам нет дела, кто об этом знает. Вам на это плевать. Другие ребята в колледже тоже вами восхищаются. Я знаю.

— Не принимай это так близко к сердцу, Пол. О’кей? — сказал Ноэль, играя роль старшего брата, которую парнишка ухитрился навязать ему за несколько минут. — Расслабься немного.

— Знаете, вы этим облегчаете жизнь нам, студентам. Спасибо.

— Не за что, — ответил Ноэль, перекидывая ногу через седло «Атала». Пол тоже уселся на свой велосипед. Они вместе проехали по Юниверсити-плейс и, помахав друг другу, расстались на углу Четырнадцатой улицы.

Господи, подумал Ноэль, с каждым днем все страньше и страньше. Мало того, что он только что лишился надежной опоры в виде работы в университете, так ещё и выяснил, что стал положительным примером гомосексуального поведения для студентов колледжа. Чем дальше, тем все чудесатее и чудесатее делается жизнь.

Джерри Батлер пел, орган на заднем плане вел ритмическую линию, снова вступили скрипки. Ноэль слушал, подпевая привязчивой мелодии и честным словам, и постукивал по краю стойки. За те недели, что Ноэль работал в «Хватке», он выучил большую часть четырехчасового трек-листа. Особенно много — за последние полторы недели, с тех пор, как его сделали помощником управляющего. Песенка Батлера была одной из его любимых. Другие посетители её тоже любили, хоть ей и было уже несколько лет. Наверное, думал Ноэль, дело было в тех чувствах, которые она навевала.

— Чем могу помочь? — спросил Ноэль.

Парень определенно был новеньким: стоял, озирался вокруг и к стойке не приближался. Выглядел он напуганным до смерти. Дрожащим голосом он заказал пива и, сжимая банку в руке, словно утопающий, ухватившийся за соломинку, забился в угол. Ноэль подумал, что ему не было нужды так беспокоиться. Его никто больше и не заметил. В «Хватке» сегодня подобралась исключительная, редкостная публика. Новичку до них, как до Луны.