Сергей ГОРОДНИКОВ: ТАЙНА НАДГРОБИЯ

— Еда на кухне, — предупредил он, оправляя перед куртки. И понизил голос: — Я бы не советовал выходить отсюда до моего возвращенья.

— Уходишь? — не мог скрыть удивления Влад. Недовольный беспокойством в голосе, подавив его, он сдержанней поинтересовался: — Когда вернёшься?

Вместо ответа Стас направился к выходу. Уже у двери приостановился, небрежно заметил:

— Утром заеду. До того времени никого не впускайте. — Затем, уже с многозначительной серьёзностью повторил это предупреждение, как личную просьбу: — Кем бы ни назывались, до утра не впускайте. Даже если услышите мой голос.

Исполнив все возложенные на него обязанности, он, казалось, потерял к Владу какой-либо интерес и, выйдя в проход, тщательно запер нового жильца, толчком плеча удостоверился, что стальная дверь надёжно перекрыла и вход и выход. Когда его шаги удалились, Влад ощутил себя пойманной в клетке глупой птицей. Он схватил ключ с полки стенки, быстро приблизился к входной двери и проверил замок. Смазанный замок отпирался без усилий, и он вздохнул с облегчением. Постояв у двери, подумав, провернул ключ раз, другой, пока не замкнул язычки до упора, и нарочно оставил его торчащим в скважине, чтобы снаружи никто по своей охоте не смог зайти в квартиру. Обезопасившись с этой стороны, он решил главную задачу, и голод стал настойчиво вытеснять из головы все остальные тревоги, как второстепенные и не столь важные.

На кухне он убедился, Стас не соврал. Хозяева квартиры холодильником пока не обзавелись. Однако на простом кухонном столе бока нового электрического чайника касалась такая же новая двухлитровая кастрюля, а из неё торчала пластиковая бутылка с подсолнечным маслом. Рядом с двумя большими кружками лежали килограммовый пакет с овсяными хлопьями "Геркулес", килограммовые пачки соли и сахара и жестяная пёстрая банка с пакетиками индийского чая. На стуле в сумке одноразового использования с изображением универсама оказались батоны, один с печёночным паштетом, другой с копчёным сыром, по буханке чёрного и белого хлеба и несколько бананов. Покупки были сделаны со знакомой Владу небрежностью холостого мужчины, он бы и сам позаботился о госте не лучше. Это обстоятельство возвратило его в обыденный мир привычных забот и представлений и, как ни странно, окончательно развеяло недоверие к обоим сообщникам, молодому Стасу и тому странному мотоциклисту. Он налил в электрический чайник воду из крана и включил автоматический нагрев.

Ко времени, когда вода закипела, он сделал бутерброды с паштетом, с сыром. Опустив в жёлтую кружку пакетик чая, залил её крутым парящим кипятком. Сначала ел быстро, был голоден, потом стал растягивать удовольствие от еды и чаепития, потому что больше нечем было заняться.

Он насытился, когда во дворе стало заметно темнеть. Без оконных занавесей становилось не по себе, будто он был в открытом для обозрения аквариуме. Мысли упорно возвращались к предположению, неизвестные бандиты, которые охотились на него, возможно уже знают, в каком он доме, и всматриваются в окна из мрака заброшенных помещений тех, предназначенных на снос четырёхэтажек. Выключив свет на кухне, он не стал зажигать его в комнате, куда вернулся. Достал из стенки подушку, снял только туфли и завалился на диван. В таком положении его снаружи не могли бы увидеть даже в хороший бинокль. Это успокаивало. Темнота в помещении сгущалась, постепенно размывала потолок и люстру. После сытного ужина мысли стали ленивыми, и все попытки разобраться в том, что произошло за день, ни к чему не приводили. Не было ни одной зацепки, которая огоньком в туннеле потянула бы за собой логическую цепь последовательных выводов. Незаметно для себя он задремал и уснул.

Разбудили его гулкие удары о входную дверь. Он не сразу сообразил, что стальную дверь взламывали, и первым спросонья побуждением было пойти и открыть её. В мгновение ока, как при освещении вспышкой молнии погружённых в ночную мглу окрестностей, он вспомнил события дня, рывком оторвал голову от подушки, рванулся и едва не свалился на пол. Дверной замок с вставленным ключом заскрежетал, будто предупредил, что сможет удерживать неприятеля считанные минуты, а то и меньше. Он живо отыскал туфли, вдруг подумал о пистолете, в ту же секунду схватил дипломат, но код замков вылетел из головы. Лихорадочно прикидывая, что делать, он неосознанно вцепился в ручку дипломата и уставился в дверцу выхода на накрытый лунной тенью дома балкон. Волна тревожного возбуждения и внезапного желания действовать подхватила его, заставила порывисто открыть дверцу и вынесла к ночной прохладе, к чёрным очертаниям строений и бледному сиянию звёзд. Не раздумывая, он бросил дипломат вниз, перевалился за ограждение балкона и спрыгнул. Приземлился он удачно, на подёрнутую травой взрыхлённую землю и сразу кинулся к дипломату, чтобы подхватить его и бежать, куда глаза глядят.