Олег Голиков - Крымский Джокер

И в поисках свежей пищи мечусь в закоулках души и разума, и усталость всё чаще заполняет мои дни и ночи. Я ещё быстр, и мой удар проворен. Но стало слабнуть зрение, и теперь всё чаще случается так, что я попадаю в чужие души, и устраиваю там кровавую бойню.

Но это не моя вина. Я жалею свои жертвы жалостью убийцы. Я плачу о них голодными ночами.

Я готов вернуть всё назад, проклиная свои ошибки, но как? Но не раскаяние гложет меня — стыд за новый промах и злость за свою слабость — вот мои судьи.

Но когда я встал сегодня, я понял — чтобы избежать всего этого, нужно затаиться. Замереть на месте, чтобы напряглись зрение и нюх. Чтобы слиться с буграми и корягами. Чтобы стать невидимкой.

И прыгнуть на рассвете, когда силуэты проясняться, и моя дичь станет менее пугливой. И вцепиться последней хваткой в своё рано постаревшее сердце, чтобы мои крепкие клыки прикончили это древнее вместилище страстей и иллюзий. И тогда на его могиле я отрёкусь от самого ненавистного порождения человеческого сердца — страха.

Как легко было разогнать этот чёртов поезд! Но как трудно теперь выпрыгнуть на ходу!

"Песня цикады не скажет, сколько ей жить осталось…"

Лёгкие слова как лёгкая печаль. Так же незаметно проникают внутрь, и там танцуют свой воздушный танец. Невероятно трудное искусство овладеть прозрачными словами, чтобы передать весомые мысли.

Наши жизни неуклюже прошиты колючей проволокой грубых фраз. И как часто пропадает сама способность выражения сокровенного! Над огромными свалками ежедневных изречений витает призрак поражения Духа.

Мы втаптываем редкие ночные прозрения днём в грязный асфальт, и хохочем. Мы готовы смеяться над всем только потому, что гогочущий человек предполагает своим видом некое благополучие. Благополучие чего? Это давно никого не интересует. Плачет — плохо. Смеётся — значит радуется. Радуется — значит счастлив.

Вот атмосфера конца царства человеческого Духа.

"Давайте смеяться почаще", — формула счастья последнего человека.

За этой простой формулой кроется огромная чёрная пропасть, где погибают тихие слова разума.

Как величественны былые обеты молчания! И немногословность, почитаемая как высшая мудрость. Изысканность и строгая разборчивость выражения своих мыслей. И не только на бумаге, просто в жизни.

Всё, что рождено в тишине, пронизано какой-то ночной тайной. Словно частица лунного света проникла в мысли, чувства, слова…

Я радуюсь, когда сплю наяву в этой странной тягучей оболочке ночной тишины. И готов поклоняться всем идолам этой тёмной страны, имена которым придумываю сам.

И в этой тишине как никогда чувствуется страшная беда дневного кошмара, когда слова превратятся в мусор, который мы безрассудно швыряем в свои души. И сколько же нужно распятий, чтобы искупить этот повальный грех словоблудия!

Суметь спрятать свой небольшой клад на этой свалке — подвиг, достойный ночного воришки. Копить лёгкие слова и мысли, запоминать истории и стихи; искать и сохранять — только тогда возможно продвигаться под яркими лучами людского дня в верном направлении.

"Нет никого на дороге в этот осенний вечер".

Вам когда-нибудь приходилось слушать чужие речи, и замыкаться в отвращении? А случалось ли так, что прослушав кого-нибудь, вы с негодованием сетовали на потерянное время?

И в самом деле, что приключилось бы с нами, если бы, не дай бог, все мысли превратились в слова? Серьёзные недоработанные темы сбивали нас с ног посреди бела дня, а сплетни и злопыхания не давали бы прекрасным замыслам сбыться. Видимо, есть невидимый "фильтр", выработанный самой природой, чтобы не нарушать мировую гармонию глупостью почти всех наших мыслей и желаний.

Можно попробовать поместить этот "фильтр" в нашей душе. Но гораздо любопытней поместить его извне. И ещё один философский призрак готов. И его чёткое определение — это нечто, не позволяющее всем нашим мыслям превращаться в слова, и вступать в мир в виде речей и фраз.

Но о чём мы думаем, о чём мечтаем?

Ответ кроется в каждом из нас — в, основном, ни о чём. Ни о чём, что стоило бы потраченного на мечты времени. Ни о ком, достойном внимания.

О пустоте.

О снах.

О странных благах, якобы несущих избавление нашему неудовлетворительному материальному существованию. О женщинах, виденных когда-то мельком из машины, или из вагона метро. О своих неосуществлённых возможностях. Или, о непонятых всеми, наших способностях. И постепенно превращаются наши мысли в бред, недоступный другому человеку.