Олег Голиков - Крымский Джокер

Она обняла Карытина и крепко поцеловала его в губы. Потом прошептала дрожащим от слёз голосом:

— Иначе они ни за что бы тебя не выпустили… Никогда…

Карытин призадумался. Но ненадолго. Потом запустил руку в маринкины волосы и стал массировать ей голову. Она замурлыкала, прижавшись к нему всем телом. Тут Витька с каким-то радостным подъёмом вдруг возвестил:

— Значит, Машенька, это наша первая брачная ночь! Так чего мы время теряем?

За окном было совсем тихо. Белое отражение луны мерцающим следом протянулось по морской глади от горизонта к форосскому пляжу. Силуэты кипарисов возвышались на фоне безоблачного звёздного неба. Где-то в горах шумел водопад. Стихли птицы, утомившись от дневного пения. Посёлок крепко спал в горной ложбине.

И только возле маринкиного дома иногда слышались щелчки и шипение коротковолновых передатчиков. Это переговаривалась охрана.

…Утром их разбудил приезд Глеба. Заскрипели ворота и послышался звук въезжающего микроавтобуса. Во дворе сразу стало шумно.

Маринка потянувшись, недовольно зажмурилась. Виктор тоже открыл глаза и заворчал:

— Родственнички, кажись, прикатили! Поспать молодым не дают в первую брачную ночь по-человечески, черти!

Затем вылез из-под одеяла, обул тапочки, и, что-то бубня про себя, пошёл в туалет. Марина соскочила с кровати и побежала в ванную. Когда она, наскоро приняв душ и почистив зубы, стала сушить волосы феном, в дверь осторожно постучали.

— Можно? — в проёме двери показалась седоватая голова Кораблёва. — Не помешал?

— Как раз таки, помешал, — капризно сказала Марина и мотнула головой. — Проходи уж…

Глеб крадучись, чуть ли не на цыпочках, зашёл, присел на стул и стал терпеливо дожидаться, когда Марина приведёт себя в порядок.

Надев джинсы и вязанный длинный джемпер с толстым воротником, Марина уселась напротив него и вопросительно посмотрела на Кораблёва. Тот, округлив глаза, почти прошептал:

— А этот…Виктор, где?

Марина потянулась и зевнула:

— В сортире… — потом засмеялась. — Смотри, Глебка — женишок у меня вёрткий — может и в очко от тебя ускользнуть!

Кораблёв тоже улыбнулся.

— Ну что, сестричка? Ситуацию ты ему обрисовала?

— Обрисовала — не волнуйся…

Марина встала и включила кофеварку. Потом, быстренько прибрав со стола, поставила на него три кофейные чашечки. Через минуту кофе был готов. И в этот момент из туалета выполз Виктор в длинных семейных трусах и с журналом «Плэйбой».

— А кто это у тебя, Машуня, такое чтиво… — начал было он, но, увидев постороннего мужчину, не стал развивать тему. С минуту они разглядывали друг друга. Глеб первым встал, подошёл к Виктору и протянул руку:

— Будем знакомы! Глеб Кораблёв. Бизнесмен.

Витька быстро вытёр свою мокрую руку о трусы и крепко пожал протянутую ладонь:

— Карытин Виктор. Миллионер. Ничего, что я, по-простому, в трусах? Без чинов, так сказать…

«А он нормальный парень, — подумал Глеб, — с юморком. Теперь понятно, почему Маринка в него втрескалась. Кажется, мы договоримся».

Он вернулся на своё место, и стал попивать кофе. Маринка же удалилась на кухню делать бутерброды к завтраку, а Витька скрылся в спальной.

Когда Карытин, одевшись, вернулся, они втроём сели за стол и стали пить кофе с золотистыми хлебцами, накрытыми тонкими пластинками расплавленного сыра. Глеб начал было хвалить хозяйку за мастерски приготовленные сандвичи. Но Маринка махнула на него рукой, мол, хорош мозги пудрить, и тогда он вежливо поинтересовался:

— Вы, Виктор, уже в курсе всех событий? Марина мне сказала, что с вами поговорила на эту тему.

Карытин был сегодня немного не в духе и с лёгкого будуна. Тем не менее, он спокойно ответил:

— В курсе. Если вы про брачный контракт и всё такое — я готов.

Кораблёв удовлетворённо кивнул и встал из-за стола.

— Тогда вы завтракайте — не торопитесь. А я пойду, прослежу, чтобы всё было в порядке.

И вышел из комнаты.

Завтрак прошёл в молчании. Маринка боялась поднять глаза на Виктора. Тот был задумчив и немного, как ей показалось, печален.

— Ты чего это, Витенька закручинился, солнышко моё?

Витька закурил и нежно посмотрел на девушку, которая за эти три дня стала самым близким для него человеком. Он чувствовал, что между ними произошло такое, про что вслух говорить не стоит. Да и слов не подберёшь — ни к чему.

— Да так… Разлуки боюсь, Машенька. Может, вместе полетим? У тебя же, ты сказала, виза есть…