Картер Браун - Леди-призрак

Около кухни располагались две спальни и одна ванная комната. Дверь в одну из спален была заперта, поэтому я ударил по ней ногой. Сегодня Холману все позволено, подумал я. Когда дверь распахнулась, я включил свет и увидел Джули, которая сидела съежившись в углу, закрыв лицо руками.

— Последняя машина в город отправляется через пару минут, — сказал я ей.

Она медленно отняла руки с лица и с недоверием уставилась на меня.

— Рик? — Ее голос дрожал. — О, боже мой! Глазам своим не верю.

— Что они сделали с твоей одеждой?

— Не знаю. — Она беспомощно покачала головой.

— Может быть она в соседней спальне, — сказал я. — Иди посмотри, потом приходи ко мне в гостиную.

— А где остальные?

— Браун уехал, — сказал я. — Олсен пока еще здесь, но ему сейчас все по фигу.

Я вернулся обратно в гостиную и налил себе еще выпить. Внезапный приступ великодушия заставил меня сделать то же самое и для Джулии. Время тянулось медленно, в комнате звучал только прерывистый сап неровного дыхания Олсена. Потом появилась Джулия. На ней было платье, в руках — сумочка. Передвигалась она медленно и с трудом, как старушка.

— Я налил тебе выпить, — сказал я и протянул ей бокал.

— Спасибо. — Она взяла у меня бокал, потом посмотрела вниз на Олсена. — Он мертв?

— Я так не думаю, — сказал я ей.

— Что случилось?

— Я оглоушил его бутылкой, — сказал я. — Он намеревался раздеть меня донага и подвергнуть тому же наказанию, что и тебя. После этого, я думаю, он собирался отправиться обратно в город на моей машине, а нас обоих оставить здесь.

Она вздрогнула от ужаса.

— Он — садист!

— И еще педик, — добавил я. — По-моему, комбинация этих качеств и делает его таким нужным Брауну для того, чтобы держать путанок в узде. Или делала.

— Делала? — Она испуганно посмотрела на меня.

— Зависит от того, насколько крепок его череп, — сказал я. — Я вполне мог размозжить ему мозги.

— Это тебя не волнует?

— Ты что шутишь? — Я удивленно разинул рот. — После всего, что он сделал с тобой и что хотел сделать со мной?

— Смешно, — сказала она. — Когда я впервые увидела тебя, мне стало интересно, что такой приятный молодой человек делает в этой профессии. Теперь мне ясно что.

— Допивай и, как говорится, будем выбираться отсюда, — сказал я.

Она допила до конца, но все еще дрожала. Ночь была теплая, но после того, что она пережила, мне показалось, она этого не заметила. Я собрал в охапку одежду Олсена и понес ее в машину. Ключ все еще торчал в зажигании, что хотя бы немного облегчало жизнь. Джули села в кресло рядом со мной, и я завел мотор.

— Это одежда Олсена? — Она посмотрела через плечо на кучу, сваленную на заднем сиденье.

— Именно так.

— Что ты собираешься с ней делать?

— Выброшу куда-нибудь в кусты мили через три.

— Ты хочешь сказать, что собираешься оставить его там голым, в одиночестве и в бессознательном состоянии?

— Чертовски верно мыслишь.

Неожиданно она захихикала.

— Боже мой! — выпалила она задыхаясь. — Я становлюсь такой же плохой, как ты. Знаешь, что? Мне это нравится! И еще я надеюсь, что прежде чем он проснется к нему прилетит огромный пчелиный рой!

Я остановил машину через пару миль, вытащил бумажник Олсена и выкинул его одежду в ближайший кустарник. Потом я поехал дальше. Джули вдруг взяла меня за руку.

— Я забыла поблагодарить тебя, — сказала она. — Вот я говорю: спасибо.

— Было почти приятно.

— Мне в голову только что пришла одна мысль, — сказала она. — А что мне, черт возьми, теперь делать?

— Где ты живешь?

— В Западном Голливуде.

— Почему бы нам сейчас не отправиться прямо туда? Ты прихватишь с собой еще кой-какие вешички, и мы поедем ко мне домой.

Она беспокойно заерзала в кресле.

— Тебе это не по душе? — поинтересовался я.

— Не в этом дело, — сказала она. — Я сижу как будто на раскаленных углях!

— Если ты предпочитаешь оставаться у себя дома, я одолжу тебе пистолет Олсена, — сказал я великодушно.

— Нет, — резко бросила она. — Я предпочитаю лучше остаться у тебя, Рик. Спасибо.

— Хватит меня благодарить.

— Окей, в таком случае, не благодарю тебя.

— На этого Олсена если посмотреть, — сказал я. — То улетучиваются последние остатки человеческой доброты.

— Что будет, если он умрет?

— Думаю, кто-нибудь похоронит, — сказал я безразлично.

На этом наш разговор благополучно прервался на ближайшие полчаса. Было уже около полуночи, когда я остановился у многоквартирного дома в Западном Голливуде. Я сидел в машине и ждал, пока Джули соберет вещи. Она появилась где-то через полчаса, волоча за собой чемодан. Как любая женщина, она приняла молниеносное решение касательно гардероба, подумал я. Через двадцать минут мы были уже у моего дома на Беверли Хиллз.