Владислав Виноградов - Генофонд нации

Из спорт-кара выбралась девица модного роста под два метра. Откинутый капюшон пуховика открывал роскошные черные волосы. На их фоне лицо девушки выглядело как гемма, вырезанная из слоновой кости, – в последнее время Карел увлекался коллекционированием антиков. А еще оно показалось ему знакомым, хотя в России он встречался только с проститутками и чиновницами, что, по большому счету, было одинаково: и тем и другим были нужны деньги.

Впечатление от брюнетки портили только ярко накрашенные красной помадой губы.

А Второму не пришлась по вкусу как раз шевелюра девчонки:

– Э, что за дела? Зачем покрасилась?

– Меня ищут, или ты не в курсе? Все тебе блондинок подавай…

– Не мне.

– Тому и так сойдет.

Второй озлился:

– Сойдет! Вот они, родимые пятна социализма! Сойдет – это было раньше, а теперь – изволь отрабатывать свой долг, мать твою! Забыла?!

– Не кипятись, пожалуйста, ладно? Я и так знат, что ты крутой! А вместо блондинки… Вместо блондинки я тебе ножек добавлю, годится? По самое не хочу!

– Не переборщи, – буркнул Второй.

– Не волнуйся, все будет по-настоящему, – сказала женщина серьезно, закуривая папиросу. В морозном воздухе повис сладковатый запах марихуаны. – Мы хорошо сегодня оттопыримся. Ты меня еще не знаешь, Скотч!

Скотч ударил ее в солнечное сплетение – коротко, без замаха:

– Прикуси язык, дура!

Папироса упала на снег.

– За что ей так? – спросил Карел.

«Потому что под именем Скотч меня знают серьезные люди, не чета тебе, придурок!» – подумал Второй. В принципе, теперь этому Бредли можно было назвать боевой псевдоним – они с ним связаны одной цепью.

Но всегдашняя осторожность взяла свое. И Скотч сказал:

– Чтобы знала!

Но Бредли уже услышал заветное словечко, заставившее его встрепенуться:

– О, «Скотч»! В такой холод не вредно по глотку. Правда, у меня есть немного «Бехеровки»…

– Помолчи, – процедил сквозь зубы напарник, принимая от обиженной девицы брезентовую сумку.

Бредли уловил опрятный запах оружейного масла. Понял – им передали оружие. Уточнил:

– Гранатомет?

– Какой, на хрен, гранатомет, если объект везет бумаги? Разлетятся по листку, мы это уже проходили! Нет, это просто АКМ. Для тебя.

– А ты?

– А я на подстраховке. Ведь Первый ты, тебе и начинать. Надеюсь, с «калашом» умеешь обращаться?

– Вот бы мне прожить столько лет, сколько я продал этого железа!

– Значит, умеешь.

Автомат был без магазина. На немой вопрос Бредли Скотч достал из-под сиденья «Ауди» магазин и протянул его напарнику.

Над шоссе качалась молочная взвесь, поглощая все вокруг. Карел Бредли вспомнил шоссе под Домажлицами. Все возвращалось на круги своя.

Смешно затарахтев мотором, «Запорожец» отъехал ближе к бровке трассы, и его сразу поглотила молочная взвесь, качавшаяся над дорогой.

Второй чуть тише сделал музыку в салоне, сказал, откинувшись на спинку водительского кресла:

– Ждем. Можно даже кимарнуть.

– Курнуть? – переспросил Бредли.

– Нет, это означает поспать. Но и курить тоже можешь.

– А мы его не пропустим?

– А на что тогда это? – вопросом ответил на вопрос Второй, кивнув на несколько мобильных телефонов, воткнутых в держатели. – Те, кто его пасут, меня знают. За хорошую работу плачу сполна. За плохую тоже.

При этом Скотч посмотрел в сторону «Запорожца».

Карел нагнулся к своему портфелю, а когда выпрямился с бутылкой в руке, то второй раз за вечер ощутил выплеск адреналина – в лоб смотрел двуствольный пистолет, вроде тех, что носят американские «копы» как второе оружие.

При виде фляжки Второй, скривив губы, опустил «дерринджер».

– Нервы хорошо лечат в Карловых Варах, – сказал Бредли и щелкнул ногтем по бутылке. – Обоим хватит на пару глотков. «Бехеровка».

– Вали один. Я пью напиток «мишек Гамми».

– О?!

– Водка с коньяком. Коктейль скинов. Выпьют и идут мочить черных.

«Бехеровка» булькнула в луженой глотке Бредли. Стало чуть полегче. Но, как всегда под утро, накатывала тоска.

– Послушай, э-э-э, Второй, они к тебе ночами не приходят?

Скотч сразу понял, кого имел в виду мужик с заметным акцентом, похожим на прикарпатский. Он имел в виду тех, кому помог досрочно сыграть в ящик. Видно, дед знавал лучшие дни, хотя сейчас ни на что путевое не годился – рыхлый, мешки под глазами, выхлоп на полтора метра. А пьющий человек работы не сделает, нет. Хотя с пяти метров из автомата по машине не промахнется и пьяница с тряскими руками.