Эд Макбейн - Три слепых мышонка

— Значит, в пять часов, — повторил Мэтью и пошел за мужчиной на стоянку машины. В непосредственной близости у его машины была припаркована «мазда» с продавленным багажником. Мэтью сел в свой «форд», завел двигатель, подал немного вперед, чтобы удобнее было разворачиваться, и выехал на асфальтированную дорожку на выезде из парка.

Перед светофором на 41-й улице он вспомнил, что пользуется этой машиной дольше, чем предполагал. Это ничем, конечно, не грозило. Но угнетала мысль, что он пользуется арендованной машиной, а не своей дымчато-голубой «акурой-ледасанд» за тридцать тысяч, с кожаными сиденьями, крышей на солнечных батареях и скоростью разгона до шестидесяти миль в час за восемь секунд. Он намеревался уехать из города на выходные перед Днем труда, предположительно на озеро Окичоби. Теперь ему придется отправляться в путь — если он вообще соберется ехать — на арендованном «форде». И, судя по всему, ему предстоит одинокая поездка. Это его расстраивало. Он провел в одиночестве отпуск в Италии и не ощутил от этого особой радости.

Зажегся зеленый свет.

Мэтью повернул налево и поехал к дому.

В одиннадцать часов его поднял из постели телефон. Он сразу узнал голос — единственная вьетнамка, которую он знал, была Май Чим Ли.

— Мистер Хоуп, — сказала она. — Извините, что беспокою вас так поздно.

— Все в порядке, — успокоил ее адвокат.

— Спасибо, — сказала она. — Я знаю, что вы хотите поговорить с Тринхом Манг Дуком, и я…

— Он в городе?

— Да, это и является причиной моего звонка. Одна моя знакомая, которая там живет…

Он догадался, что речь идет о «Малой Азии».

— …только что позвонила мне и сказала, что он вернулся из Орландо. Нет ли смысла договориться с ним о встрече на завтра?

— Я был бы вам признателен, — произнес Мэтью.

— Я так и поступлю. Пожалуйста, еще раз извините за поздний звонок. Надеюсь, я вас не разбудила?

— Нет, что вы.

— Я вам перезвоню, спокойной ночи, — сказала она и повесила трубку.

— Это было вскоре после полуночи, — начал свой рассказ Тринх Манг Дук. — Мне не спалось. Мой сын обещал вернуться за мной и не приехал.

Он говорил так, как говорили все в его родной деревне. Май Чим поначалу с трудом понимала этот диалект, но в конце концов освоилась. Было одиннадцать часов утра, вторник. Тринх паковал свои немудреные пожитки, собираясь в дорогу. Племянник заедет за ним на машине и отвезет в Орландо, где его сын и невестка предполагают открыть вьетнамский ресторанчик не раньше чем через неделю, но старик боится, что его забудут. Он должен быть начеку.

Тринх как будто сошел с экрана телевизора, таких стариков часто показывали во время вьетнамской кампании. Они рыдали, присев на корточки около соломенных хижин, изредка поглядывая на камеру. Только одет он был не традиционно, вместо черных шорт, рубашки и островерхой соломенной шляпы на нем была полосатая тенниска, брюки цвета хаки и сандалии. Но в остальном он ничем не отличался, то же скуластое, испещренное морщинами узкое лицо, смуглая кожа, те же темные глаза, редкая седая бороденка. Он пытался восстановить события той ночи, в которую убили трех его соотечественников, не переставая шаркать ногами от одной коробки к другой, укладывая свою одежду и те немногие милые его сердцу пустячки, которые путешествовали с ним по миру.

Он вспоминал ночь прошлого понедельника.

Тринадцатое августа. Минула целая неделя с того дня, унесшего покой, когда его сын с женою уехали в Орландо в надежде подыскать там жилье и вернуться за ним. От них не было никаких известий, и он уже было решил, что забыли нарочно.

В этот год Тринху исполнилось шестьдесят восемь лет, по традициям его родины подошло то время, когда человек должен жить со своими близкими в мире, прислушиваясь к самому себе, и готовиться к уходу, ему следует встречаться с друзьями, подыскать опытного геоманта, который подскажет, где следует подготовить могилу и какой сделать гроб.

Но он оказался на старости лет далеко в Америке.

До Тринха доходили слухи, что в этой стране со стариками не церемонятся, случается, они умирают в забвении или оказываются в чужом доме, где их нехотя обихаживают посторонние люди. Кто может поручиться, что и его сыну не надоело содержать немощного старика, от которого всего-то толку что легенды и поверия? А что, если их переезд в Орландо был простой уловкой, легким способом избавиться от него? Все эти думы беспокоили старика в ту ночь неделю назад.