Эд Макбейн: Три слепых мышонка

— Откуда они родом? — спросил Мэтью.

— Из Вьетнама.

— Они знают английский?

— Нет, им потребуется переводчик. Помимо этого один из них уехал в Орландо навестить сына.

— Когда вернется?

— К сожалению, я не в курсе. Хотите кофе?

— Благодарю, мисс Демминг, но я наметил сегодня ранний обед.

— Можно просто Патрисия, — сказала она.

Он поднял на нее глаза.

— Вне этих стен, конечно. Можно быть оппонентами, не становясь врагами, вы согласны?

— Несомненно, Патрисия, — кивнул он.

— Вот и договорились. А как прикажете величать вас? Мэтью? Мэт?

— Я предпочел бы Мэтью.

— Вам нравится ваше имя?

— В общем, да.

— Вы позволяете мне фамильярничать?

— Пожалуйста, — согласился он.

— Мэтью, — произнесла она, — я приложу все усилия отправить вашего клиента на электрический стул.

Мэтью остановился на обочине дороги у телефона-автомата и набрал номер своего офиса. Трубку взяла его секретарша, Синтия Хьюлен. Он попросил соединить его с Эндрю. Двадцати пятилетний Эндрю Холмс, выпускник юридического колледжа, в прошлом месяце сдал экзамен во Флориде на присвоение ему очередной степени и ждал результатов. Эндрю со своей степенью доктора юридических наук Мичиганского университета пока зарабатывал сорок тысяч долларов в год в качестве юридического помощника компании «Саммервилл и Хоуп». Если он успешно сдаст экзамен, ему поднимут зарплату до пятидесяти тысяч долларов.

— Извините, я был внизу, — справившись с одышкой, произнес он.

— Эндрю, мне нужны любые подробности о Патрисии Демминг, она помощник прокурора, ведет дело Лидза. Мне необходимо знать, какое у нее образование, что делала до Калузы, есть ли в ее послужном списке дела об убийствах, как она выступает в суде, — в общем, любые мелочи.

— Как вы сказали — Демминг?

— Демминг. Два «м», «н-г».

— Сколько ей лет?

— Тридцать шесть.

— Как быстро это нужно раскопать?

— Я буду в офисе к двум.

— Хм… — сказал Эндрю.

— И еще. Найди мне переводчика с вьетнамского — мне необходимо переговорить со свидетелями.

— Понял. Переводчик. Старушка Калуза кишмя кишит одними вьетнамскими переводчиками.

— Иронизируешь, Эндрю?

— Нет-нет. Вьетнамский переводчик. Все понял.

— Переключи меня на Фрэнка, пожалуйста.

— Одну минуту.

В трубке щелкнуло, и голос Синтии произнес:

— Хэлло?

Эндрю попросил соединить шефа с офисом господина Саммервилла. Синтия прощебетала «минутку», и через какое-то время трубка заговорила голосом Фрэнка:

— Мэтью, ты где?

— Я только что из прокуратуры. Баннистер передал дело Патрисии Демминг. Тебе что-нибудь говорит это имя?

— Впервые слышу.

— Я дал задание Эндрю покопаться в ее биографии. Мне пришлось самому выцарапывать списки свидетелей и протоколы…

— Я видел утренний выпуск «Трибюн».

— Два свидетеля, Фрэнк. Оба вьетнамцы.

— Опять придется заводить эту проклятую волынку.

— Почта была?

— Пару часов назад.

— Кто-нибудь ответил на мои запросы?

— Так быстро не бывает, Мэтью.

— Опять узнавать новости из газет?

— Я могу позвонить Скаю.

— Не стоит, я сам.

— А сейчас ты куда направляешься?

— На ферму, — ответил Мэтью.

Коттеджи за чертой города по дороге Тимукуэн-роуд появлялись как грибы. Местность, некогда славившаяся изобилием фруктов и овощей, сейчас была известна своими искусственными озерами, к берегам которых приткнулись дома с бассейнами и теннисными кортами. Их еще пышно называли загородными поместьями. Раньше за три мили до Калузы была совершенная глухомань. Теперь надо одолеть миль двадцать по шоссе в сторону Ананбурга, прежде чем покажутся ранчо, фермы и цитрусовые рощи.

Джессика Лидз пригласила Мэтью на ленч к двенадцати часам.

Он добрался до места за десять минут до назначенного срока — в это время года местные дороги пустовали. Мэтью въехал между двумя столбами главного подъезда во владения Лидз, пристроил взятый в аренду «форд» рядом с красным «масерати». Заказной номер с именем владельца. «Джесси 1». По идее, где-то поблизости должна быть машина «Джесси 2», но таковую обнаружить не удалось. На фоне безмерного голубого неба по полю медленно двигался трактор. Погода стояла безоблачная.

Дом Лидзов походил на несуразный лабиринт из-за того, что каждый год к основному зданию пристраивались комната-другая, соединяющиеся причудливыми переходами.

Из множества дверей на фасаде как входною пользовались всего лишь одной. Мэтью вычислил ее по ярко-красной окраске. Он подошел к двери и нажал кнопку звонка… В доме послышалась переливчатая трель колокольчика. Он изнывал у двери под нещадным полуденным солнцем, с надеждой предвкушая, что за закрытой дверью окажется кондиционер. Он предполагал, что Джессика Лидз предложит ему снять пиджак и слегка ослабить узел галстука… И тут дверь открылась.