Микки Спиллейн - Зарубежный криминальынй роман. М. Спиллейн, В. Каннинг

— Так кого же вы любите? — мягко спросил он. — Барди?

Она кивнула.

— Да, его. А он пользуется людьми. И они это любят. Мне это нравилось тоже. Да, да, поначалу очень нравилось. Там, в Германии, где он жил еще с женой. Я была ему нужна. Он пользовался мной, и это меня словно околдовало. — Доротея говорила медленно, на правильном, но не совсем чистом английском, тревога не покидала ее.

— А теперь вам хочется стать свободной? — спросил Джордж.

— Да. Потому что день настал, человек пришел. Барди утратил неуязвимость. Ведь никто не остается безнаказанным вечно, а Барди удавалось избежать расплаты много лет. — Она усмехнулась. Голос ее эхом отдавался в кронах густых сосен. — Счастья, счастья себе искал он, отнимая его у других, потому что сам создать его был неспособен. Его даже вы осчастливили. Сначала он спланировал охоту на вас. Заставил Джана попасться на удочку. Загнал вас в горы. А когда выстрелил и вы упали, от счастья был на седьмом небе.

— Значит, теперь вы его ненавидите? — спросил Джордж.

— Я не знаю! Не знаю! — Отчаяние Доротеи вырвалось наружу, голос сорвался. — Он отослал Лоделя назад, на виллу, мы на горе остались одни. Он был словно опьяненный от счастья. Не успел Лодель скрыться из виду, как Барди овладел мною. И я позволила ему это. Да, Господи, позволила. Но в последний раз: я вдруг поняла, что и раньше он брал меня не из благодарности, не из любви, не из желания доставить радость, а чтобы продлить удовольствие себе, себе, для себя…

Она смолкла, сняла очки, вытерла глаза мятым носовым платком, который неуклюже достала из кармана юбки. Она казалась жалкой как побитая собачонка, выглядела нелепо, и в Джордже опять проснулась ненависть, проснулась и окрепла, стала жесткой и властной.

Он с трудом поднялся, взглянул на Доротею сверху вниз и хладнокровно спросил:

— Где его найти?

Она посмотрела, смешно мигая, на Джорджа. Потом медленно надела очки и вдруг с улыбкой, твердо произнесла:

— Я в вас не ошиблась. Я поняла, что вы победите Барди, еще тогда, когда вы пришли ко мне. Я убедилась в этом, когда вас спаивали в подвале кафе «Цезарь»… В тот день, — она крепко прижала руки к груди, — у меня засел здесь какой-то ком, и он становился все больше и больше.

— Где найти Барди? — повторил Джордж.

Тогда она встала и подала Константайну его пиджак, поднятый с земли. Было прохладно. Хрипло вскрикнул козодой, гудок шедшего вдали поезда прорезал тишину ночи монотонным протяжным звуком.

— Идите через долину к Мерингену. Там стоит вилла Маргритли. Это первый дом на берегу озера, если смотреть от Интерлакена. Там прячут и вашу подругу. Ее взяли в машине еще до того, как приехал Джан.

— Сколько людей на вилле?

Доротея шагнула прочь от Джорджа, вверх к соснам.

— Четверо, — ответила она. — Лодель, Мария, Барди и его жена. Лаборд вернулся в Париж. Отсылали и меня, а я вот пришла сюда. Но почему я все это вам рассказываю?.. Почему?..

Она уже отошла от него по тропинке вдоль ручья, удаляясь и от Джорджа, и от озера.

Он не остановил ее. Ведь он уже ничего не мог для нее сделать. Слишком давно начала она разрушать свою душу, с той минуты, когда повстречала Барди… Джордж мысленно вновь увидел ее, полуобнаженную, мертвого Эрнста, обмякшего в кресле, Лаборда с бутылкой «Реми Мартен» в руках, Джана со свесившейся набок головой и запекшейся над ухом кровью… Потом он повернулся и пошел через долину к Мерингену, к вилле Маргритли… к Скорпиону…

Он шел не меньше часа по ухабистой тропе мимо Юститаля в Меринген, к широкому, посеребренному лунным светом озеру и к серым колоннам парадного входа виллы. Ее название — «Вилла Маргритли» золотыми буквами было выбито на каменной глыбе. Дорожку к дому окаймляли кусты, за ними разместился целый лабиринт цветочных клумб, сделанных в форме звезд и полумесяцев; пушницы, герань и лобелии в сумерках казались бесцветными. Подходя к дому, Джордж ощутил, как оживает его тело, расслабляются затекшие мышцы, как согревает и питает их гнев и желание добраться до Барди. К тому же Джордж сознавал — теперь ничто и никто его не остановит: всякого, кто станет у него на пути, он безжалостно уберет. Видимо, фатализм Доротеи Гюнтэм отчасти передался и ему.

Свет струился из одного окна — высокого, и другого — поменьше, слева, на первом этаже. Джордж пошел налево, миновал прямоугольник света. Там, где дорожка поворачивала к гаражам, заметил дверь черного хода. Около нее Джордж остановился, рассмотрел в лунном свете стоявший на сером бетоне «Мерседес», а за ним — приземистую «Лянчу».