Микки Спиллейн - Тварь. Кассеты Андерсона

Мой голос подстегнул ее. Не говоря ни слова, она протянула руку и щелкнула выключателем. У Растона вырвалось тихое восклицание от неожиданности, и он шагнул к двери. Его дыхание стало неровным от возбуждения. На секунду я увидел его силуэт и прямо перед ним торшер. Прежде чем я успел его предостеречь, он наткнулся лицом на абажур. Он вскинул руку, задел его, и тот грохнулся на пол с шумом поваленного дерева — так мне, по крайней мере, показалось. Оглушительно лопнула лампочка.

Хриплый голос что-то пролаял внизу. Не дожидаясь второго оклика, я рывком поднял раму и вылез на подоконник, нашаривая лозу. Где-то в доме пронзительно заверещали свистки, в дверь сердито стучали кулаками. То скользя, то цепляясь, я стал спускаться вниз. Опять свисток. У кого-то сдали нервы, и среди всеобщего смятения грохнул выстрел. Крики и свистки доносились со всех сторон. Как раз, когда я достиг земли, подлетела машина, и из нее выскочили двое. Но мне везло. Весь шум и гам шел из дома, и полицейские были уверены, что там меня накрыли.

Я припустился со всех ног, пересек лужайку и вбежал под деревья. Место было знакомое. Одно из деревьев образовывало отличную лестницу через стену. Я приготовил пистолет на случай встречи с патрулем. Не будет никакой пощады, только град пуль с обеих сторон, пока один из нас не упадет. Позади разлетелось окно, закричала Рокси. Потом раздалось громкое: “Вот он”, — и два пистолета выплюнули огонь. Я не боялся, что в меня попадут — расстояние между нами все увеличивалось, а деревья мешали целиться. Это дерево пришлось очень кстати. Я взлетел по его наклоненному стволу, оседлал стену и спрыгнул на траву. Дозорных на прежнем месте не оказалось. Наверное, побежали к дому. За стеной взвыла сирена, и травля началась, но это будет бесполезная травля. Оказавшись среди деревьев по другую сторону дороги, я сбавил шаг. Они станут искать машину, и поиски развернутся вдоль шоссе. Пока, раззявы!

Всю ночь я проспал в машине. Только выждав до полудня, я решил, что пора двигаться. Теперь моя машина затеряется в оживленном уличном движении. Сотни таких же, как она, катились по шоссе. С виду это был хорошо послуживший драндулет пятилетней давности, но под его капотом прятался форсированный двигатель, снятый с мощного скоростного лимузина. На шоссе я обгоню любую машину городских копов.

Молодчина Растон. Если бы память у меня работала как следует, я не забыл бы о голубчике, которого продырявил в ту ночь. Раненому нужен врач, ближайший врач, а в Сайдоне наверняка не такая уйма медиков, чтобы я не смог обойти их всех. Нужно искать врача-жулика. В полицию не поступало сообщений о пациенте с огнестрельной раной, иначе Прайс сказал бы мне. Врача либо купили, либо припугнули. Разобраться — дело Прайса.

Я сбросил с машины ветки и расчистил путь к дороге, а потом осторожно вывел машину на щебенку. На первом же перекрестке я свернул к шоссе, следуя дорожному указателю. Через две мили я влился в поток машин и пристроился за каким-то парнем, ехавшим со средней скоростью.

Мы въехали в город друг за дружкой. Я остановился в переулке и зашел в кондитерскую, где имелся телефон. Пролистав телефонный справочник, я вырвал лист со списком врачей и сделал вид, что звоню. На меня никто не обращал внимания.

Вернувшись в машину, я наметил себе маршрут и заехал к первому в списке. Список был не особенно внушительный. Семь фамилий. Доктор Гриффин выходил из машины, когда я притормозил рядом.

— Доктор...

— Да? — он окинул взглядом мой грязный и помятый костюм.

— Не обращайте внимания, — сказал я. — Всю ночь на ногах, гонялся за типом, который подстрелил местного копа. Я репортер.

— О, да, я слышал. Чем могу быть полезен?

— Полицейские выпустили в него несколько пуль. К вам никто не обращался с огнестрельным ранением?

Он негодующе и горделиво выпрямился.

— Разумеется, нет! Иначе я сразу сообщил бы.

— Спасибо, доктор!

Следующего не оказалось дома, зато я поговорил с экономкой. Да, она в курсе всех дел доктора. Нет, с огнестрельной раной никто не приходил с тех пор, как мистер Диллон, как последний дурак, пальнул себе в ногу, заряжая дробовик. Рада была помочь.

Доктор Пирс лично проводил меня в очень современно оборудованный кабинет. Я и ему представился репортером.

— Огнестрельное ранение, говорите?

— Да. Вряд ли он мог сам о ней позаботиться.

Он сложил руки на животе и откинулся в кресле.

— Было одно позавчера, но я о нем сообщил. Вы, конечно, слышали. Пуля двадцать второго калибра. Он ехал по загородной дороге, когда его ранили. Он сказал, что не знает, откуда стреляли.