Сергей Лесков - Отпуск

– Слушаюсь и повинуюсь, мой командир!

Сергей уже знал, кого нужно срочно искать из своих негласных сотрудников и как с ними завести разговор, чтобы утечку информации аннулировать если и не полностью, то свести практически к нулю. Не зря он получал деньги в этой конторе и, нужно отметить, неплохие деньги.

Александр понял, что через какое-то, скорее всего, небольшое время, крот будет вычислен. Сергей умеет работать! Пора готовить другого специалиста, который не мене эффективно умеет обрабатывать подозреваемых. И что примечательно, почти без применения силы. Совсем недавно этот человек обрабатывал молодого бандита Диму. Результат был более чем положительный. Александр решил немного перекусить, голод давал о себе знать, и вышел из кабинета.

Прошло не более трех часов, прежде чем Сергей Анатольевич решился позвонить на мобильный телефон своему шефу:

– Я не очень долго? – голос боевого Зама говорил Александру, что у него все на мази. – Можно собирать большое жюри для уточнения всех обстоятельств происходившего за последние два месяца. Лично я готов привести нашего кротика пред Ваши очи в течение десяти минут. Прошу учесть, что последний пока еще не догадывается о предстоящей ему участи или же очень умело это скрывает. Предупреждаю твои опасения: он находится под полным контролем моих ребят. Тем не менее прошу быстрейших разборок полетов, обстановка крайне напряженная, необходимо в наикратчайший срок разрядить ее полностью. Наш главный психохимик-аналитик при тебе?

– Ну а ты как считаешь? – Александр решил подыграть своему заместителю. – Куда мы без нашего алхимика-психиатра? Я и он дожидаемся тебя и положительных результатов твоей деятельности уже более двух часов у меня в кабинете. Срочно тащите крота ко мне. И давайте сразу с нужным и резким напором, пусть поймет со всей реальностью, в какое дерьмо он вляпался. Разрешаю использовать запрещенные методы, но без членовредительства. Короче – срочно жду!!!

Не прошло и десяти минут, как раздался решительный стук в дверь кабинета главного безопасника конторы. Но никто и не собирался дожидаться от начальника кабинета разрешения войти. Дверь резко распахнулась, и в кабинет буквально втолкнули помощники Сергея Анатольевича, одного из начальников отдела, занимающегося анализом рынка и сбыта продукции, господина Матрюшенко Павла Васильевича. Александр постарался не выдать своего удивления. Он не ожидал увидеть сейчас именно этого человека, находящегося у него на положительном счету. Но почти сразу же стал что-то вспоминать, многие вещи стали обретать свои законные места.

– Ну что, Пашенька? Сам начнешь песенки петь, или попросим нашего главного музыканта продирижировать тебе?

Александр был крайне зол и не стал скрывать свою злость и даже бешенство. Ему стало противно за себя самого, что его смог длительное время водить вокруг пальца какой-то наполовину хохол, наполовину еврей.

Матрюшенко пока еще держался крепко. Оправдываться не пытался. По его глазам можно было угадать бешеную работу мозга: в чем можно признаться сразу, а в чем попытаться выпросить себе и жизнь. Насколько серьезно он был зажат в клещи безопасности фирмы именно ему, по роду его деятельности, было очень и очень понятно. Он посмотрел на Александра и заговорил:

– Я согласен рассказать все без утайки, но у меня одно условие, без которого разговора не будет.

– Да какое в твоем положении еще может быть условие? – Александр пришел в бешенство и специально не стал себя сдерживать. – Сейчас тебе без всяких условий наш алхимик сделает пару укольчиков, и ты, как молодой жаворонок, будешь нам распевать куплеты своей непутевой жизни до самого утра. И учти, что все твои признания будут записываться на видео– и аудиопленках. А оставить ли тебе жизнь, будет решать шеф. Но ты сам прекрасно понимаешь, что он примет решение лишь после консультации со мной. Поэтому нет у тебя никаких условий и не может их быть. Могут быть лишь какие-нибудь просьбы, а мы еще подумаем – выполнять их или нет. Ясно тебе, сучий потрох?

Матрюшенко как-то жалобно посмотрел на Александра и сказал:

– Я согласен. И все-таки у меня есть просьба. Пожалуйста, пусть все наши разборки не коснутся моей дочери. Она совершенно ни в чем не в курсе, и мне очень бы хотелось, чтобы она ни о чем не узнала.

Александр хорошо знал дочь этого человека. Надо отдать должное этой двадцатилетней девушке: за время работы в фирме она зарекомендовала себя лишь с положительной стороны, была грамотным и добросовестным работником. Он решил пойти навстречу Матрюшенко. В конце концов девчонка, действительно, ни в чем не виновата.