Дэшил Хэммет - Суета вокруг короля

Дверь напротив той, через которую я попал сюда, открылась, и вошла девушка. Закрыв за собой дверь, она прервала прерывистое урчание, похожее на работу какой-то мощной машины, доносившееся из соседней комнаты.

— Меня зовут Ромен Франкл, — сказала она по-английски. — Я секретарь его превосходительства. Не скажете ли вы, что привело вас сюда?

Ей могло быть от двадцати до тридцати лет, роста невысокого — футов пять, а то и меньше, хрупкая, но не худая, волосы темные, почти черные, волнистые, глаза зеленые, с черной окантовкой и черными ресницами. Черты лица мелкие, голос очень мягкий и тихий, но достаточно ясный. На девушке было красное шерстяное платье; само по себе бесформенное, оно обрисовывало все линии тела. Когда девушка двигалась — шла или поднимала руку, — то казалось, что это не стоит ей никаких усилий, будто ею двигал кто-то посторонний.

— Мне хотелось бы увидеться с ним, — сказал я, одновременно запоминая все увиденное.

— Непременно, но немного погодя, — пообещала она. — Сейчас это невозможно.

Девушка с непринужденной грацией повернулась к двери и открыла ее настолько, что снова стали слышны раскатистые рулады.

— Слышите? — спросила она. — Его превосходительство дремлет.

Прикрыв дверь и приглушив таким образом храп его превосходительства, она проплыла через комнату и забралась в огромное кресло возле стола.

— Садитесь, прошу, — пригласила она, показывая крохотным пальчиком на стул рядом со столом. — Вы сбережете время, изложив свое дело мне. Ибо, если вы не говорите на нашем языке, мне придется переводить для его превосходительства.

Я рассказал ей про Лайонела Грантхема и свой интерес к нему, по сути, теми же словами, что и Скенлену. А в конце добавил:

— Вот видите, я могу только выяснить, что парень тут делает, и в случае необходимости поддержать его. Я не могу пойти к нему — в нем слишком много грантхемской крови. Боюсь, он воспримет все это как нежелательную опеку. Мистер Скенлен посоветовал мне обратиться за помощью к министру полиции.

— Вам повезло. — У нее был такой вид, словно она хотела посмеяться над представителем моей страны, но не была уверена, как я это восприму. — Вашего поверенного в делах иногда нелегко понять.

— Как только вы поймете одну вещь, это уже будет нетрудно, — ответил я. — Не надо обращать внимание на все его «нет», «никогда», «не знаю», «ни за что».

— Конечно! Именно так! — Смеясь, она наклонилась в мою сторону: — Я знаю, что должна быть какая-то разгадка, но до вас никто не мог ее найти. Вы разрешили нашу национальную проблему.

— Вместо вознаграждения поделитесь со мной информацией о Грантхеме.

— Хорошо. Но сперва я должна поговорить с его превосходительством.

— Скажите мне неофициально: что вы думаете о Грантхеме? Вы с ним знакомы?

— Да. Он очарователен. Чудесный парень. Приятный, наивный, неопытный, но прежде всего — очаровательный.

— С кем он тут дружит? Она покачала головой:

— Больше об этом ни единого слова, пока не проснется его превосходительство. Вы из Сан-Франциско? Я припоминаю маленькие смешные трамвайчики, туман, салат после супа, булочки к кофе...

— Вы там были?

— Дважды. Я полтора года гастролировала в Соединенных Штатах: доставала кроликов из шляпы.

Мы еще с полчаса поговорили об этом, потом дверь открылась и вошел министр полиции.

Огромная мебель сразу уменьшилась до обыкновенного размера, девушка превратилась в карлицу, а я почувствовал себя маленьким мальчиком.

Василие Дюдакович был ростом почти в семь футов. Но это казалось пустяком по сравнению с его толщиной. Наверное, он весил не больше пятисот фунтов, но, когда я смотрел на него, в голове у меня фунты превращались в тонны. Целая белобородая и беловолосая гора мяса, одетая в черный фрак! Он носил галстук, поэтому допускаю, что где-то находился и воротник, но он был скрыт под красными складками шеи. Белый жилет министра размерами и формой напоминал кринолин, однако, несмотря на это, едва застегивался. Глаз почти не было видно за подушками плоти вокруг них: тень лишала глаза цвета, как воду в глубоком колодце. Толстые красные губы были обрамлены усами и бакенбардами. Василие Дюдакович вошел в комнату медленно, с достоинством, и я удивился, что пол не заскрипел.

Выскользнув из кресла и представляя меня министру, Ромен Франкл внимательно следила за мной. Дюдакович улыбнулся мне широкой, сонной улыбкой и подал руку, похожую на тельце голого ребенка, а затем медленно опустился в кресло, которое только что освободила девушка. Устроившись там, он стал опускать голову, пока она не оперлась на несколько подбородков, после чего, похоже, снова погрузился в сон.