Ричард Старк: Похищение черного льда

— Но ведь там вполне достаточно на двоих, — продолжал Хоскинс. — Они сказали вам, сколько?

— Нет.

Хоскинс мрачно кивнул:

— Одни только намеки, да? Никогда ничего прямо не говорят. Ну так вот, я уверен — там не меньше миллиона! Не меньше! Подумайте сами. Неужели полковник решился убежать с меньшей суммой, разве не так?

— Наверное, — высказал предположение Паркер. Полковник и Гонор, о ком говорил Хоскинс, это одно и то же лицо? И был ли полковник среди тех троих, что ворвались сегодня в его комнату?

— Вы же понимаете, там хватит на двоих. Двое умных людей должны работать вместе. Двое белых людей. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Возможно, — сказал Паркер, но в этот момент бармен, поставивший перед ним виски с содовой, спросил:

— Простите, вы мистер Уолкер?

— Да.

— Вам звонят, сэр. Я принесу телефон.

Когда бармен отошел, Хоскинс явно занервничал, подозрительно спросил:

— Это они?

— Только моя жена знает, где я сейчас, — ответил Паркер.

Они с Клер путешествовали как мистер и миссис Уолкер, и, поскольку Хоскинс не знал, что его зовут еще и Паркером, он, скорее всего, должен был поверить, что Клер его жена. Во всяком случае, так проще объяснить ее присутствие здесь.

В ожидании телефона Хоскинс с унылым видом занялся своим напитком. Совсем не глядя на Паркера, совсем, даже в зеркало, он угрюмо вперил свой взор в поверхность стойки, погрузившись, очевидно, в размышления о допущенных им ошибках.

Бармен принес телефон, Паркер взял трубку:

— Да?

Это была Клер.

— Здесь их четверо, — сказала она. По ее интонации ничего нельзя было разобрать.

— Те же?

— Нет. Другие. Я сообщила им о тех, прежних, и еще о том, где ты сейчас. Они обещали все объяснить.

— Зачем ты сделала это?

— Рассказала им? Они не похожи на прежних, сам увидишь. Нет причин беспокоиться.

Хорошенькое дело! Нет причин беспокоиться, когда несколько группировок совершают какие-то непонятные маневры и по крайней мере в одной из них поигрывают оружием! Но он ответил только:

— Я сейчас приду, — и повесил трубку. Хоскинс с тревогой наблюдал за ним.

— Неприятности?

— Жена хочет меня видеть. Я поднимусь на минуту. Пойдете со мной или подождете здесь?

— Я лучше подожду.

— Покараульте мое виски. Я скоро вернусь.

В комнате разместились, кто стоя, кто сидя, четверо негров, одетых в красные мантии; можно было подумать, что разыгрывается сцена из негритянской версии Юлия Цезаря. Клер непринужденно расположилась в кресле у окна, скрестив ноги и с сигаретой в руке. На ней все еще было то новое платье, которое она демонстрировала Паркеру перед самым его уходом.

Паркер прикрыл дверь левой рукой, продолжая держать правую около бедра. Он разглядывал незнакомые лица.

Клер начала представление; кивнув на человека, который тут же с важным видом вышел ему навстречу, торжественно протягивая руку, она произнесла:

— Мистер Гонор, это мистер Паркер. Паркер, это Гонор.

То, что Клер назвала его этим именем, поразило Паркера. В изумлении он переводил взгляд с Гонора на Клер.

Она улыбнулась и покачала головой.

— Не удивляйся. Они знают это имя, — сказала она. — Так же, как и остальные.

— Извините за вторжение. — Гонор продолжал держать руку протянутой. Он был маленького роста, не выше пяти футов, но, обращаясь к Паркеру, сохранял свой величественный вид. — Они опередили нас, — продолжал он. В его речи ощущался уже знакомый Паркеру небольшой акцент, правда, он был чуть более резким, чем у тех людей. Возможно, это были две разновидности одного и того же акцента; в такой же степени, наверное, различалась бы немецкая речь американцев, родившихся в северных или южных штатах.

— Так вот в чем дело! Значит, те люди думали, что я уже поговорил с вами и поэтому все знаю?

— Да. — Гонор все еще неустрашимо протягивал свою руку.

— И та же история с Хоскинсом.

Рука Гонора резко опустилась, выражение лица внезапно стало подозрительно-настороженным.

— Хоскинс? Вы его знаете?

— Только что познакомился. Он позвонил мне, мы встретились и поговорили. Он тоже считал, что я все знаю: сейчас ждет меня внизу. В баре.

Гонор, повернув голову, коротко произнес что-то резкое на языке, которого Паркер никогда раньше не слышал. Двое, кивнув, направились к двери. Паркер преградил им путь.

— Я пока еще не знаю, на чьей я стороне. Мне казалось, вы собираетесь сообщить мне наконец, что происходит.

— А что вам рассказал Хоскинс?