Ричард Старк - Похищение черного льда

Обогнув квартал, он вернулся и припарковал машину на углу Парк-авеню, на противоположной к музею стороне улицы. Выключил двигатель, уселся поудобнее и стал ждать развития событий.

Долгое время ничего не происходило, и, когда какой-то грузовичок припарковался напротив музея, Хоскинс не придал этому сначала особого значения. Тем не менее, он продолжал наблюдать — фары машины погасли, беловатая струя выхлопного газа исчезла, однако никто из него не выходил. Хотя он не понимал, что это все означает, у него появилась уверенность, что это каким-то образом связано с Гонором и бриллиантами; когда же Хоскинс увидел, что из задней двери машины вышли два молодых партнера Гонора и, взяв с собой кучу вещей, направились в соседний с музеем дом, он понял, что и на этот раз интуиция его не подвела.

Снова долго ничего не происходило, потом раздался какой-то глухой звук, похожий на “пам”. Даже не звук, а толчок; если бы он не приоткрыл перед этим окошко, чтобы выпустить дым от сигареты, то ничего бы и не услышал. Пожав плечами, продолжал нахмуренно смотреть в переднее стекло, раздумывая, что все это означает и связано ли это каким-то образом с ограблением; потом он увидел, что на верхнем этаже музея снова зажглись огни, сначала в одном окне, потом во втором, а потом и во всех. И снова он услышал это “пам”.

Может быть, выйти? Явно наверху что-то происходит. Что лучше — вмешаться или просто сидеть и наблюдать? Махнуть на все рукой и уйти или продолжать следить за их машиной, вдруг удастся узнать, куда они увезут эти бриллианты?

Пока он раздумывал, боковая дверь машины открылась. Он понял это по тому, что внутри машины загорелся свет. Хоскинс продолжал ждать; свет в машине погас, это значит, дверь закрыли, а еще через несколько секунд он увидел шагающего по тротуару Гонора.

Гонор вел себя так, словно вышел на вечернюю прогулку подышать воздухом, как если бы никаких огней на верхнем этаже музея вообще не было.

Хоскинс смотрел на него, не отрываясь, он заметил, как Гонор на мгновение запнулся, и понял, что тот его увидел, несмотря на то, что в машине не горел свет. И хотя Гонор продолжал прогулку, стараясь вести себя так, будто ничего не произошло, Хоскинс с обостренным чутьем ко всему, что касалось его безопасности, не сомневался, что был обнаружен.

Глядя, как Гонор возвращается к своей машине, он думал, как ему поступить. Может быть, следует завести двигатель, погасить все огни и дать деру? Как раз в тот момент, когда на перекрестке зеленый свет вот-вот должен будет смениться на красный.

Однако Гонор почему-то не остановился у своего грузовика. Что у него на уме? Гонор дошел до угла, пересек улицу и исчез из виду, свернув на Лексингтон-авеню. “Он хочет обойти меня с фланга”, — решил Хоскинс. Он не стал терять времени — вышел из машины и спрятался у бокового входа расположенной на углу церкви; ждать пришлось недолго — через несколько минут Гонор, пройдя мимо, приблизился к его машине и заглянул в нее.

Хоскинс шел за ним по пятам, сжимая в руке пистолет, и не знал, что будет делать дальше, даже не думал об этом. Он просто двигался вперед. И когда Гонор повернулся, уставясь на него, то самым естественным движением на свете было вытянуть вперед пистолет и нажать на спуск.

Может быть, оно и к лучшему. Хоскинс запихнул лежавшее на краю тротуара тело Гонора под машину так, что его трудно было заметить постороннему человеку, и направился к грузовику. Убедившись, что там никого нет, он залез в кабину. Вот будет сюрприз для черномазых, когда они выйдут из музея!

Ждать пришлось дольше, чем он думал; прошло уже почти двадцать минут, а все оставалось по-прежнему; теперь, когда он решил сам ввязаться в конфликт, бездействие тяготило его, и это явилось причиной того, что он совершил ошибку. Увидев, как двери музея внезапно открылись и сразу же закрылись, как две черные фигуры быстро подошли к воротам, открыли их и направились к машине, он выстрелил на три секунды раньше, чем следовало.

Хоскинс выстрелил дважды, и тот, в кого он целился сначала, упал на спину и больше не двигался. Но пока он брал на прицел второго, тот перепрыгнул через металлическую ограду, которая все еще была близко от него, и спрятался за ней. Пуля рикошетом была отброшена в сторону.

Проклятие! Хоскинс толчком распахнул дверцу и выскочил из машины; он понимал, что нужно покончить с этим негром, пока тот еще не опомнился; но он не успел сделать и двух шагов, как услышал крик: