Михаил Март - Подцеплен по-крупному

Спальню я нашел без труда. Катя стояла у окна в том же халате. Комната была прокуренной, пепельница полна окурков.

Она повернулась и подошла ко мне.

– И зачем ты устроил эту показуху при Иване?

– Ты ему не доверяешь. Он же смотрит на тебя, как на икону.

– Я никому не доверяю. – Помолчав, добавила: – Даже тебе.

Теперь уже трудно было понять, какую роль я играл. Близость этой женщины действовала на меня магически.

– Сними свой балахон, без одежды ты лучше.

Она скинула халат, и у меня чертики забегали в мозгу.

– Ты можешь взять меня силой. Но если хочешь взаимных чувств, должен поклясться, что с Наташкой у тебя все кончено.

– На Библии?

– Нет. Так поверю.

– Клянусь. С Наташкой у меня все закончилось, и никогда ты о ней не услышишь.

Она сама меня обняла. Да так, что едва не придушила. Странно, ведь не могла не понять, что я не Павел… Бог с ней, сейчас я не мог от нее оторваться. Прошлой ночью я спал с Яной, но она так и осталась для меня куклой. Сейчас передо мной была женщина, о которой я всегда мечтал. Пусть даже не представлял ее лица. Это был образ, что-то неодушевленное. Теперь плод фантазии приобрел плоть. Что больше всего поражало, она не притворялась. Женщинам только кажется, что они могут обмануть мужчину. Пусть думают.

Это была незабываемая ночь. Я чувствовал себя мальчишкой, потерявшим невинность. Может, это и есть счастье? Значит, мне повезло. К тридцати пяти годам я узнал, что это такое.

Заснуть я так и не смог. Слишком много эмоций. Я лежал, курил и смотрел на ее красивое сияющее лицо. Для меня красивое. Исходя из канонов классической красоты, может, это и не так. Мода на красоту меняется. Вспомните образы Рубенса или современных кривоногих моделей с селедочными глазами. Так и хочется поставить их на откорм, как оголодавшего дистрофика.

Катя открыла глаза. Увидев меня рядом, улыбнулась. Начало неплохое.

– Который час? – спросила она.

– Восемь. Спи. Ты и часа не спала.

– Дома выспимся. В девять утра панихида.

Она вскочила, открыла шкаф и достала черное платье. Я бы хотел, чтобы она оставалась обнаженной.

Кинув на меня взгляд, сказала:

– Вставай. Мы не можем опаздывать. И смой эту гадость со своих плеч.

Только сейчас я вспомнил о своих татуировках. Рад бы, да только такие штампы не смываются. Она мне всячески пыталась внушить, будто я ее настоящий муж и никакой подмены не происходило. Удивительно, но и другие в это верили. Все, кроме Ивана. Я понял, что серьезного разговора у меня с Катей не получится. Замена Потоцкого ее вполне устраивает. Придется смириться со своей ролью.

Я встал и тоже начал одеваться.

– Не годится. Иди в свою гардеробную и подбери черный костюм.

Либо она запуталась, либо решила меня проверить. Теперь любое ее слово мне будет казаться подозрительным.

– Мы не дома, и у меня нет здесь своей гардеробной.

– Извини, не подумала. Не важно. Возьми отцовскую черную шляпу и черный галстук. Траурные повязки нам дадут на месте… Боже, поторопись, я начинаю нервничать.

Я поторопился.

Похороны больше походили на митинг. Некоторые даже кричали, били себя в грудь и клялись найти убийцу. На место захоронения пошли тихие и скорбящие, митинговавшие остались на площади перед кладбищем, размахивая букетами, которые так и не донесли до цели. Как я понял, буйствовали пайщики. Странно, они-то должны быть довольны: Катя получит наследство и отменит аукцион. Моя неожиданная жена крепко держала меня за руку. Явно чего-то боялась. Иван держался позади. Я ни черта не понимал. Многие могли не знать Катиного мужа, ну а как же близкая подруга, Маша Степун, у которой она гостила в ночь убийства? Тоже притворяется?

Как только гроб засыпали землей, мы тут же ушли. Возле машины нас догнал генерал Тертышников.

– Соболезную, господа. Адвокат Гейко так и не появился. Это очень странно. Он не выходил с вами на связь?

– Нет, – ответила Катя, – мы его очень плохо знали, у отца редко бывали. Чаще всего по его приглашению. На этот раз он хотел обсудить с нами план строительства на участках, принадлежащих нам. Мы никогда не занимались землей и лишь по документам считаемся владельцами. Но ему требовались наши подписи. Павел задержался в Москве, а без него сидеть рядом с ворчливым отцом я не хотела, вот и поехала сначала к подруге.

– Да-да, это я уже слышал. Куда же подевался адвокат и почему не появился для предстоящего обсуждения сделки… По словам его жены, он уехал в Москву на один день. Мы проверили все отели. Гейко нигде не регистрировался. И вас заодно проверили, Павел Семенович. У вас железное алиби. Но исчезновение Артура Гейко меня очень настораживает. Он муж вашей подруги, у которой вы гостили. Вы не могли его не видеть, Екатерина Тимофеевна.