Микки Спиллейн - Я умру завтра (сборник)

Он был явный псих. Чокнутый, как лунатик. И он был убийцей.

– Так вы не собираетесь выходить, мистер? – У него был высокий визгливый голос.

Я торопливо кивнул.

– Иду. Минуту.

Он отступил в сторону и дал мне пройти. Бармен следовал за мной по пятам.

Я так и не увидел, что там произошло, отчего он слетел с катушек. За спиной я услышал, как он что-то буркнул, а потом резко выругался. Рукоятка револьвера с отвратительным хрустом врезалась в череп бармена. Тот рухнул мне на спину, едва не сбив с ног, и с мясистым чмоканьем приложился физиономией об пол. Когда я обернулся, то увидел у себя под носом дуло револьвера. Толчком в спину меня двинули вперед. И я зашагал. Никуда не отклоняясь.

После моего ухода бар успел наполниться людьми. За одним из столиков в безмолвном ожидании сидели два человека, не обмениваясь ни словом. Они просто сидели. Еще один стоял у дверей с дробовиком в руках, то и дело поглядывая в окно.

Шериф сидел за другим столом. Под глазом у него набухал приличный синяк. Кэрол, закусив губу и с трудом сдерживая слезы, прижимала к его голове мокрую тряпку.

Я услышал, как парень с револьвером сказал:

– Он был в сортире, мистер Огер.

Огер был маленький и толстый. Улыбнувшись, он похвалил его:

– Ты толковый мальчик, Джейсон.

– Пожалуйста, не называйте меня Джейсоном, мистер Огер, – то ли пролепетал, то ли пропел он странным высоким голосом, и я так и не понял, просит он или просто говорит, этот парень с револьвером.

Улыбка на лице толстячка стала еще шире, и он, исполненный величия, наклонил голову.

– Прошу прощения, Курок. Я не должен был забывать.

– Все в порядке, мистер Огер.

Затем толстяк внимательно уставился на меня, и улыбка медленно сползла с его физиономии.

– А ты кто такой?

– Да просто проезжал мимо, приятель. Вот и все.

– Дайте мне его разговорить, мистер Огер, – суетился у меня за спиной любитель поиграть пушкой, и я напрягся, прикидывая, в какую сторону мне нырять в нужный момент.

Но прежде, чем до этого дошло дело, Огер сказал:

– Он говорит правду. Курок. Прислушайся к его акценту. Он не местный. – Огер снова уставился на меня: – У тебя есть машина?

– Нет. Я приехал на скором.

– Так почему ты не уехал на нем?

– Мне стало плохо, и я отстал от поезда.

– Ага.

Где-то громко тикали настенные часы, и было слышно, как похрустывает лед в морозильнике. Мимо бара прошли два человека, но никто не зашел внутрь, никто даже не заглянул.

Так прошло минут пять. Шериф открыл опухшие глаза. В них стояло какое-то скорбное выражение. Застонав, он приложил руку к синяку, наливающемуся густым синим цветом.

– Могу я еще раз намочить тряпку? – спросила Кэрол.

Огер просиял отеческим благоволением.

– Без сомнения, детка. Но всего лишь намочить тряпку – и ничего больше. – Теперь он улыбался кому-то, кто стоял у меня за спиной. – Если она вытащит пистолет... или вообще что-то опасное, пристрели ее... Курок.

– Будьте уверены, мистер Огер.

Я услышал, как он отступил в сторону и сделал пару шагов. Кэрол прошла через зал. Стражник держался у нее за спиной, и я понимал, что он ждет только повода, чтобы всадить ей пулю в затылок. В глазах шерифа, когда он смотрел, как его дочь провожают под дулом револьвера, застыла ярость, а на лице – ненависть бессилия.

Я не мог себе позволить никаких эмоций. Я понимал, что мне придется действовать в одиночку. Вдруг мышцы плеч стали подрагивать. Начав, я уже не смогу остановиться, если до этого дойдет дело, но до чего неудачно все складывается. Как не ко времени! Я подобрался так, что с меня чуть не падали брюки, и, чтобы заговорить, мне пришлось сглотнуть. Я должен выпутаться из чертовой истории, должен выпутаться!

– Поскольку вы так любезны... – сказал я, – не позволите ли вы мне присесть?

Огер одарил меня медлительно-спокойной улыбкой.

– Нервничаешь?

– Очень.

– Хорошо. Просто прекрасно, когда человек нервничает. Это удержит тебя от ошибок.

Огер даже не представлял, насколько он был прав. Он и не догадывался, какая серьезная тут произошла ошибка. Где-то за дверью зажурчала и смолкла вода. Вернулась Кэрол с мокрой тряпкой в руках и приложила ее к голове отца. Огер показал на их столик.

– Можешь сесть с ними. Просто сесть и сидеть. Я думаю, ты все понял?

– Яснее ясного, мистер.

Когда я встал, мне сразу полегчало. Плечи расслабились, и я снова ощутил давление ремня на брюках. А ведь оставалось всего лишь несколько секунд... Я посмотрел на Кэрол, и в первый раз за долгое время осознал, как глубоко во мне живет страх. Нет, он не давал о себе знать. Просто я знал, что он есть.