Владимир Колычев - Белая волчица

– Как ты Полоскова обработала, видел.

– О чем ты говоришь? Я просто побеседовала с ним, на совесть надавила. Если там и был гипноз, то совсем чуть-чуть. Или я что-то не то говорю?

– Ну да, чуть-чуть. – Гриша озадаченно покачал головой.

Если бы он сам находился в том состоянии, в которое Лена ввела Полоскова, то никак не смог бы наброситься с кулаками, например, на того же Одинцова. Старший лейтенант не свалился бы с крыши, не угодил бы под машину.

– Это было все, на что я оказалась способна, – сказала она, не открывая глаз.

– Это было все, после чего у тебя не болела голова. Ты берегла себя. А вот после Клейнова чуть не загнулась от приступа, даже сознание потеряла. Клейнов, Бурба!.. Слишком большой расход энергии, да?

– Никто ничего не докажет.

– Да никто и не пытается доказывать. Просто Одинцов хочет знать правду.

– А ты сам этого желаешь? – спросила Лена, резко повернулась к Грише, но лишь слегка коснулась его своим взглядом. – Ты хочешь знать, спала ли я с Охоткиным, не так ли? Да, я с ним спала. И с Аникеевым, и с Милюхиным, и с Охоткиным. Такой вот я переходящий вымпел! Теперь к тебе перешла. – Она снова повернулась к нему боком, закрыла глаза и откинулась на спинку кресла.

– Почему с ним?

– Потому что мне нравятся мужчины в возрасте, – спокойно, но беспощадно сказала она. – И Милюхина я любила, и Охоткина. А вот Рому – нет. Он мне просто нравился. Как и ты.

– Всего лишь?

– Всего лишь! Хороший ты парень, Гриша. Мне даже не хочется от тебя уходить.

– А ты собираешься от меня уйти?

– Мы с тобой никак не можем жить под одной крышей. Ты мент, а я кто? Ты же считаешь меня убийцей, да?

– Пока доказательств нет, не считаю.

– Не будет доказательств. Не посадите вы меня. Но жить мы с тобой не будем. Не люблю я тебя, понимаешь? Простить тебе не могу тот случай, когда ты не сдержался!

Гриша до боли стиснул зубы. Он и сам не мог простить себе этот случай. Он тогда очень сильно обидел Лену. Неужели ему все-таки придется за это расплачиваться?

– Я хочу тебя простить, но не могу, не получается, – качая головой, негромко сказала она. – Охоткина тоже не смогла. Он меня изнасиловал. Когда уходил. Сказал, что между нами все кончено, но не ушел. Вернее, ушел, но сначала изнасиловал. Я долго ждала этого момента, – из глубины своей обиды с безумием в голосе проговорила она.

– Какого момента? – с замиранием спросил Кустарев.

Похоже, Лена собиралась сделать признание, только вот Грише почему-то не хотелось его выслушивать.

– Подходящего. И Милюхин меня унизил, и Охоткин!..

– Дождалась?

– Чего? – Лена посмотрела на него так, как будто только что вернулась в реальность.

– Момента?

– Чтобы отомстить Охоткину?.. Нет, не дождалась. Меня опередили.

– Кто?

– Аникеев.

– Он приходил к тебе домой до того, как погиб Охоткин.

– Кто тебе такое сказал?

– Нашелся добрый человек.

– Кто видел и может подтвердить?

– Ты взяла у него ключ от квартиры Юдаевой. Вернее, сделала с него слепок, а потом уже изготовила ключ. Мастер Мартынюк с улицы Александра Ульянова. Он тебя не забыл.

– А какой именно ключ он делал? Мастер Мартынюк его сфотографировал?

– Нет, просто запомнил.

– Совершенно точно? Каждую зазубринку, любой выступ?

– Совершенно точно он запомнить не мог, – признался Гриша. – Но все равно подозрительно.

– Юдаева меня в своей квартире видела? Я там хоть один пальчик оставила?

– Пальчики ты оставила в машине Милюхина.

– Но это же не значит, что я его убивала.

– Зачем ты встречалась с ним?

– Поговорить хотела. Больше ничего. Если ты думаешь, что я с ним спала, то ошибаешься. Не было этого. Да мне все равно, что ты думаешь!

– Ты знала номер его телефона?

– Нет, но догадалась.

– И пошла его предупредить?

– Нет, я хотела узнать, что, черт возьми, происходит! Он мне все популярно объяснил – попытался меня убить. Я просто должна была его прикончить. Жаль, что он сам выпрыгнул из машины.

– Сам?

– Сам.

– Ты его заставила!

– Никто ничего не докажет.

– Значит, все-таки ты! – Кустарев глянул на Лену обличительно, но не зло.

Он очень любил ее, поэтому готов был простить ей все.

– Он сам. Охоткин тоже. Да и Аникеев. А если я в чем-то виновата, вы ничего не докажете, – сказала Лена, пристально глядя на него.

– Никто не собирается ничего доказывать и наказывать тебя, – заявил Гриша и завороженно мотнул головой.

– Ты не собираешься, а Одинцов – да. Он готов за меня взяться. А я знаю, как ты со мной обошелся, но доказывать ничего не буду. Мне это не нужно. Я и так могу тебя наказать прямо сейчас! – Ее голос обрел зловещее звучание.