Дэн Симмонс - Отмороженный

Но Курц даже не посмотрел еще раз на Дональда Рафферти. Он быстрым шагом прошел мимо него, направился по Бродвею и вскоре скрылся в густом снегопаде.

Курц сидел в дымном полутемном баре «Блюз Франклин», обдумывая полученную от Пруно информацию об Анжелине Фарино и все, что могло быть с этим связано. И еще он думал о том, что его провожали до «Блюз Франклин» двое детективов отдела по расследованию убийств, сидевших в автомобиле без опознавательных знаков полиции. И за последние недели это был далеко не первый случай, когда его «пасли».

«Блюз Франклин», расположенный на Франклин-стрит совсем рядом с «французской» кофейней «Rue Franklin», был вторым по возрасту из старейших блюзовых и джазовых ресторанчиков в Буффало. Там частенько впервые являлись публике многообещающие таланты, только начинающие свой путь к успеху, а потом, уже заняв твердое место в первых рядах, приходили сюда без шума и фанфар. Этим вечером играл местный джазовый пианист по имени Ко Пайерс со своим квартетом. Заведение было полупустым и сонным, так что Курц спокойно устроился спиной к стене за своим обычным маленьким столиком, находившимся в самом дальнем от двери углу. Соседние столы пустовали. Время от времени к нему подходил хозяин, он же главный бармен, папаша Брюс Уолз, или его внучка Руби, чтобы перекинуться несколькими словами и справиться, не желает ли Курц еще пива. Он не желал. Курц приходил сюда, чтобы слушать музыку, а не для того, чтобы пить.

Курц не рассчитывал всерьез, что друг Пруно, мистер Джон Веллингтон Фрирс, на самом деле явится сюда. Пруно, похоже, знал всех до одного жителей Буффало — среди десятка с лишним уличных осведомителей, с которыми Курц работал в те времена, когда был частным детективом, Пруно являлся поистине бриллиантом, — но Курц сомневался в том, что хоть кто-нибудь из друзей Пруно может оказаться достаточно трезвым и презентабельным для того, чтобы посетить «Блюз Франклин».

Анжелина Фарино. Помимо Малыша Героина — Стивена, или Стиви, как его называли в семье, — она была единственным уцелевшим ребенком покойного дона Фарино. Ее младшая сестра, покойная София Фарино, пала жертвой своих собственных амбиций. Все знакомые Курца были уверены, что старшая сестра, Анжелина, испытывала такое отвращение к бизнесу Семьи, что более пяти лет тому назад уехала в Италию, где, возможно, поступила в женский монастырь. По сведениям, которыми располагал Пруно, это не совсем соответствовало истине. Складывалось впечатление, что уцелевшая госпожа Фарино была даже более честолюбива, чем ее братья и сестра, и уезжала для того, чтобы изучать преступное ремесло на Сицилии, попутно получив в Римском университете степень магистра в области управления бизнесом. За это время она, по словам Пруно, успела дважды побывать замужем. Первым был молодой сицилиец, принадлежавший к уважаемому в коза ностра семейству, который позволил убить себя, а вторым — пожилой итальянский дворянин граф Пьетро Адольфо Феррара. Информация о графе Ферраре была отрывочной — то ли он умер, то ли просто удалился от света, то ли вел где-то затворнический образ жизни. Возможно, они с Анжелиной развелись перед ее возвращением в Америку, но возможно, что и нет.

— Выходит, дитятко нашего местного бандита на самом деле графиня Анжелина Фарино Феррара? — спросил Курц.

Пруно покачал головой:

— Похоже, что, каким бы ни было ее семейное положение, прав на этот титул она все же не получила.

— Очень жаль, — усмехнулся Курц. — А вообще-то забавно.

Вернувшись в Соединенные Штаты несколько месяцев тому назад, Анжелина была теперь на побегушках у собственного братца, Малыша Героина, пребывавшего в Аттике. Она подкупала политических деятелей, чтобы обеспечить ему летом условно-досрочное освобождение, занималась продажей ненужного фамильного дома в Орчард-парке и покупала новое жилье около реки и — это едва ли не больше всего потрясло Курца — начала переговоры с Эмилио Гонзагой.

Гонзага были еще одним второстепенным семейством, утратившим былую славу, которой пользовалось на западе штата Нью-Йорк, пока им руководил один очень толковый парень. А отношения между Гонзага и Фарино всегда были такими, что рядом с ними шекспировские Монтекки и Капулетти показались бы обожающими друг друга кузенами.

Пруно уже знал о том, что Три Марионетки получили заказ на Курца.

— Я, конечно, предупредил бы вас, Джозеф, но сам проведал об этом только вчера вечером, а она, похоже, встретилась с этой невезучей троицей лишь днем раньше.