Росс МакДональд - Полосатый катафалк (Сборник)

Он умолк, точно забыв, что я сижу напротив него.

— И вы сумели познакомиться с Холли, — подсказал я.

— Да. Это было несложно. В Ванкувере у меня большие связи, в том числе и с устроителями фестиваля. В ее честь был устроен банкет, и меня посадили на почетное место рядом с ней. Она была обворожительна и так… так юна… — Его голос дрогнул, не вызвав у меня никакой жалости. — Словно мне был дан шанс снова стать молодым.

— Видимо, вы сумели его не упустить.

— Да. Мы с самого начала понравились друг другу — без всяких сложностей, открыто, по-дружески. Она ничего про меня не знала. Просто сосед за столом с какими-то деловыми интересами. В этом и была вся прелесть. Про мои деньги она узнала только после того, как мы начали постоянно видеться. — О своих деньгах Фергюсон говорил словно о заразной болезни.

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно. — Он энергично закивал, точно убеждая себя. — Холли не знала, кто я, пока не выяснилось, что она едет в Банфф. Я пригласил ее остановиться в моем охотничьем домике, — ну, разумеется, не одну. У нас образовалась небольшая компания, и мы поехали в собственном вагоне одного моего знакомого. Удивительная была поездка! Я чувствовал такое волнение от того лишь, что она рядом. Нет, не в сексуальном смысле. — Глаза Фергюсона становились тревожно-виноватыми всякий раз, когда он касался этой области. — Я бывал близок со многими женщинами, но к Холли я чувствовал совсем другое. Она сидела в вагоне у окна, точно золотое видение. Я стеснялся смотреть на нее в упор и глядел на ее отражение в стекле. Следил за ее отраженным лицом, а сквозь него скользили горы, и фоном были тоже горы. У меня возникло ощущение, что вместе с ней я погружаюсь в самое сердце жизни, в золотой век… Вы понимаете?

— Не очень.

— Я и сам толком не понимаю. Знаю только, что прожил двадцать пять лет без этого ощущения. Двадцать пять лет делал что-то, наживал деньги, приобретал недвижимость. И вдруг Холли стала причиной, смыслом всего. И она поняла, когда я вот так объяснил ей. Мы уходили вдвоем далеко в горы. Я изливал ей душу, и она понимала. Она сказала, что любит меня и разделит мою жизнь.

Шок и виски воздействовали на него, как вакцина правды. В его голосе не было и тени самоиронии, ничего, кроме трагической иронии обстоятельств. Он построил свой недолгий брак на грезах и пытался убедить себя, что мечта была реальностью.

— Разделит и ваши деньги? — спросил я.

— Холли вышла за меня не ради денег, — упрямо возразил он. — Не забывайте, она же была восходящею кинозвездой с большим будущим. Правда, студия связала ее очень невыгодным контрактом, но, останься она в Голливуде, ей был бы обеспечен денежный успех. Ее агент говорил мне, что она обязательно станет звездой первой величины. Но ее-то не интересовали ни деньги, ни жизнь, какую ведут знаменитые киноактрисы. Она хотела приобрести культуру, стать по-настоящему образованной женщиной. Мы ради этого и приехали сюда. Думали вместе учиться, читать стоящие книги, заниматься музыкой и другими искусствами.

Он оглядел убогий ресторанчик так, будто угодил в ловушку. Мне вспомнились задрапированная арфа, белый концертный рояль.

— Ваша жена занималась музыкой серьезно?

Он кивнул.

— У нее ведь есть голос. Я нанял ей преподавателя пения. И преподавателя речи. Ей не нравилась ее собственная манера выражаться. Я сам говорю не так уж правильно, но все время должен был ее поправлять.

— Все эти уроки — инициатива была ее или ваша?

— Вначале только ее. У меня еще есть десяток лет в запасе, но мне не очень понравилось, что мы потратим из них год-два на приобретение культуры и так далее. И согласился только потому, что любил ее, был ей благодарен.

— За что благодарен?

— За то, что она вышла за меня. — Его как будто удивила моя тупость. Озадаченное выражение грозило навсегда застыть на его лице. — Я некрасив, я немолод. Собственно говоря, вряд ли у меня есть право винить ее за то, что она сбежала от меня.

— Но, может быть, это и не так. Гейнс, скажем, держал ее под прицелом.

— Нет. Я же видел, как он вышел из машины. Она сидела за рулем и ждала его.

— Ну так у него есть над ней еще какая-то власть. Она давно с ним познакомилась?

— Когда мы приехали сюда.

— Вы уверены?

Он покачал головой.

— Нет. Возможно, она была знакома с ним раньше и обманула меня.

— А ее прошлое вам известно? Откуда она? Какое у нее было детство?

— Тяжелое. Но почему и где оно прошло, я не знаю. Холли не любила говорить о себе. Когда мы поженились, она сказала, что намерена начать новую жизнь и не плакать над разлитым молоком.