Росс МакДональд - Полосатый катафалк (Сборник)

Еще как проходят. Болван, который не в состоянии совладать со своими эмоциями.

— Раз вы сами не собираетесь сюда приезжать, — сказал я, — дайте ваше согласие на мою встречу с Мэки. Он вас не разорит.

— Да поймите вы, денег мне не жалко! Я принципиально не хочу обращаться к Мэки. Если вы не в состоянии сами найти мою дочь, так, черт побери, и скажите. На вас свет клином не сошелся!

Раздались короткие гудки, а потом наступила мертвая тишина.

— Бросил трубку, — пожаловался я Тревору. — У них, я смотрю, все члены семьи сумасшедшие.

— Гомер расстроен, это же естественно. Он очень любит Фебу, к тому же ему не хватает терпения. Скажите еще спасибо, что разговор шел по телефону.

— Спасибо. И все же объясните, какого черта он устраивает заседания попечительского совета колледжа?

— Это его дело. Он всегда любил официальные заседания. — В голосе Тревора прозвучала легкая ирония. — Между прочим, вы могли бы быть с ним повежливее — взять хотя бы вашу шуточку о зарытом теле.

— Я сыщик, а не нянька, — отрезал я. — И потом, я ведь защищал его интересы. Он совершенно не понимает, что происходит. А жаль.

— А вы, Арчер? — В голосе Тревора по-прежнему звучала ирония. — Вы-то понимаете, что происходит?

— Чувствую: ничего хорошего.

Тревор тяжело опустился в кресло.

— Во всяком случае, Арчер, мне кажется, что ваша теория о Кэтрин и Фебе, а также о Кэтрин и Мерримене совершенно не соответствует действительности. Я знаю Кэтрин, ее вульгарная внешность обманчива, она ведь, по сути, человек неплохой.

— Люди меняются — особенно когда им нелегко. А Кэтрин последнее время приходится очень нелегко.

— Бесспорно. И мне, откровенно говоря, тоже. — С этими словами Тревор извлек из ящика письменного стола бутылочку и достал оттуда таблетку. — Дигиталис, — пояснил он.

Губы у него побелели. Он подался вперед и положил голову на стол. Издали она казалась похожей на большое розовое яйцо, покрытое волосами.

— Бедная Феба, — вырвалось у него.

— Вы любите ее?

Он приподнял голову и искоса, снизу вверх, как подсматривают в замочную скважину, поглядел на меня. Вокруг рта собрались морщинки.

— Идиотский вопрос. Я молоденькими девушками не увлекаюсь.

— Бывает ведь и платоническая любовь.

— Да, знаю. — Его рот смягчился, губы опять покраснели. — Да, я ее очень люблю.

— В таком случае дать согласие на мою встречу с Мэки можете на худой конец и вы.

— Вы хотите, чтобы меня выгнали с работы?

— Что-то не похоже, чтобы вам это грозило.

— Не похоже, говорите? — Он обвел глазами свой роскошный кабинет. — Гомер — человек настроения, к тому же меня он всегда недолюбливал. Муж родной сестры, что ж вы хотите! Между нами говоря, он уже давно ищет повод выставить меня со службы. А ведь без меня ему не справиться.

— В крайнем случае найдете себе другую работу. Феба того стоит.

Тревор усмехнулся — он, можно сказать, пробовал на зуб решение, которое я ему навязывал.

— Ладно, — решился наконец он. — Поговорите с Мэки. Если Гомер откажется платить, заплачу сам. А если к вам будут претензии, валите все на меня.

Мэки ждал меня в ресторане отеля «Святой Франциск». К его столику меня проводила дежурная по этажу, пышногрудая брюнетка; в этот момент она сильно смахивала на экскурсовода, который демонстрирует туристам статую какого-то местного святого.

Вилли было лет под пятьдесят, у него было плоское лицо, черные усики и невозмутимые черные глаза. Если к этому добавить, что щеголял он в костюме от братьев Брукс, а в петлице носил белую гвоздику, станет понятно, что он немного смахивал на метрдотеля. У женщин — если верить его историям — он пользовался феерическим успехом.

Нравился он и мне. Не будучи святым, Вилли вместе с тем был довольно честным человеком, хотя наши с ним понятия о чести иной раз не совпадали.

— Рад тебя видеть, Лью, — сказал он, крепко пожимая мне руку. — А я уж грешным делом решил, что ты навсегда затерялся в джунглях Лос-Анджелеса.

— Как видишь, нет. Люблю иногда прокатиться в ваш провинциальный городок.

На лице Вилли заиграла самодовольная улыбка: он верил, что земной рай существует и рай этот — Сан-Франциско. Мы заказали бифштекс и сухое мартини. Официантка, которая давно уже порхала вокруг нашего столика, называла Вилли по имени и смотрела на него таким взглядом, будто больше всего на свете ей хотелось понюхать его гвоздику. А взгляд Вилли говорил: понюхай, если хочется, но имей в виду: под гвоздикой у меня спрятана бомба. Дождавшись, пока официантка наконец упорхнула, я сказал: