Валерий Хазин - Прямой эфир

– И этот человек, Джан, проработал с вами столько лет…

– Да… увы… Никто в нашем деле не может быть застрахован пожизненно. Тут ведь даже не эксцесс исполнителя, а тот самый случай, когда исполнитель возомнил себя хозяином положения. Захотел одним рывком открыть себе, наконец, новые горизонты… Правда, не совсем понятно, метил ли он сразу в обоих, или кто-то был основной целью, а кто-то побочной. Мотивы его, надо сказать, так до конца и не ясны. Не думаю, что здесь можно было бы всерьез усматривать московский след и что-то вроде карьерной ностальгии. Чересчур высока себестоимость розысков и вендетты, да и недосуг им теперь… Версия же, будто он мог быть связан с какими-нибудь «Стражами Велеса» или «Белыми странниками», представляется еще менее правдоподобной. Слишком уж литературной, отдаленной, умозрительной оказалась бы тогда его мотивация. Не похоже… К тому же (прошу прощения, но я вынужден, не могу не проинформировать), в новом коттедже его, под Будвой, куда он въехал недавно, одна из комнат, как выяснилось, была сплошь завешена постерами мадам и там же хранилась почти полная ее дискография и подборки интервью… И потому, многое, на мой взгляд, могло объясняться прозаично и пошло: целился он куда выше, и мнился ему, вероятнее всего, какой-нибудь долгосрочный, верный, большой шантаж в видах такого же куша – большого и надежного, на всю жизнь. Если только это не было настоящим покушением на убийство.

И, может быть, как ни горько говорить об этом, есть некая справедливость в том, что господин Бариста ускользнул от него и умер естественной смертью, а сам Рихтер – противоестественной…

Конечно, на радио сейчас, должен признать, не лучшая атмосфера. Сетку, само собой, оперативно поменяли, вместо эфиров Бариста дают повторы и музыку, но практически все деморализованы и живут самыми тревожными ожиданиями. Хотя никто, разумеется, не представляет себе ни сути, ни масштабов потери…

– Да, я слышал… Не кажется ли вам, Джан, что этот проект (я имею в виду «Радио Монтенегро») исчерпал сам себя? Дело даже не в этих, снова возникших пустотах на радиоволнах… А вообще? После всего случившегося? Ведь и побережье – согласитесь – теперь уже совсем не то…

– Побережье, наверное, действительно изменилось, хотя бизнес-вопросы не в моей компетенции… Просто к хорошему обычно быстро привыкают… и, как правило, перестают задумываться о его цене… Одним словом, было бы жаль… Но если такое решение будет принято, я просил бы не забыть о людях все-таки, и особо… Я просил бы принять особое участие в судьбе того, кто честно помогал нам в последние недели. Ведь не случись этого несчастья, можно было бы сказать, что именно он, DJDJ, в определенном смысле спас господина Бариста… DJDJ. Его зовут Драган Еленич.

– Да-да, конечно. Драган Еленич. Мне подготовят списки, и мы посмотрим, что можно будет сделать… Подумаем… Но вы по-прежнему убеждены в том, что произошедшее на радио никак не связано с инцидентом на концерте?

– Убежден. Во-первых, все, что происходило на концерте, находилось под полным контролем и было абсолютно прозрачно. Во-вторых, если бы я позволил себе хотя бы допущение такой связи, мне следовало бы давно оставить профессию и заняться чем-то другим, вроде толкования сновидений… Нет-нет. Череда совпадений и странное стечение обстоятельств.

Вы, вероятно, не знаете (а мне известно), что до последнего момента у дирекции не было понимания, кто именно из двух любимцев мадам, из двух вечных соперников, будет исполняться во втором отделении: Беллини или Доницетти… В данном случае это важно… Накануне (по целому ряду причин) решили остановиться на Доницетти. Второе отделение началось в семь пятьдесят пять, и, как всегда, открывалось стансами Amore e morte – «Любовь и смерть». На сильных долях, по свидетельству очевидцев, даже зрители стали замечать неладное. Мадам как будто бы потеряла ритм и дыхание, с трудом дотянула до финала, и не ушла, а словно качнулась со сцены боком, в слезах. За кулисой ей сделалось совсем плохо, и, похоже, вернулось онемение левой руки. Вызвали скорую – о продолжении концерта речи быть не могло. То есть как раз в те минуты, когда на радио в панике спорили, кому и как объясняться с приглашенной знаменитостью по поводу отмены эфира, ее директриса пыталась встречно дозвониться в редакцию, чтобы сообщить, что никакого интервью ввиду форс-мажора не будет… По счастью, в тот вечер им не от кого было узнать о том, что на самом деле случилось на радио, через две площади от них.