Джеймс Чейз - Ухо к земле. Миссия в Венецию. Удар новичка

— Да.

Таня уловила неуверенность в его глазах и наклонилась вперед, положив на скатерть маленькие, узкие руки.

— Ты свободен, Гарри?

Гарри колебался. Потом, не глядя на нее, проговорил:

— Мне достались все ее деньги, но настоящей свободы я не получил.

Ее руки сжались в кулачки.

— Объясни, пожалуйста, я не понимаю.

Гарри решился. Какая разница, пусть узнает сейчас. Рано или поздно, сказать все равно придется.

— В завещании есть одно условие...

— Усилием воли он заставил себя взглянуть ей в лицо. Не двигаясь, они смотрели друг на друга. Он с трудом узнавал ее. Лицо Тани словно окаменело, черные глаза затянуло поволокой.

— Какое условие?

— Я все потеряю, если снова женюсь. Наследство целиком перейдет приюту для калек.

Таня сидела неподвижно — руки сжаты в кулаки, невидящие глаза. Она молчала.

Гарри загасил непослушной рукой сигарету.

— Прости, дорогая. Она осталась стервой до самого конца. Но теперь у меня есть деньги. Ты можешь иметь все, что захочешь...

— Спасибо. Я понимаю, но мне придется остаться твоей девкой?

Гарри потянулся к ее руке, но она отдернула их и опустила на колени.

— Не говори так, Таня, — взмолился он. — Теперь я столько могу сделать для тебя, а если мы поженимся, не смогу ничего. Ты должна понять.

— Что же ты можешь для меня сделать? — требовательно спросила она.

— Все... только пожелай... Прекрасный дом, какую угодно мебель, какую хочешь машину, платья, драгоценности... нет такого, чего я не мог бы тебе дать.

— Но я не смогу стать твоей женой?

Гарри развел руками.

— Нет.

— Я не могу познакомиться с твоими друзьями? Я должна остаться девкой?

— Таня! Ты ведь знаешь, как я тебя люблю... Ты делаешь мне больно, когда так говоришь.

— Правда часто причиняет боль.

Гарри закурил сигарету. Неужели он её потеряет? Его мутило от волнения.

— Прошу тебя, милая, постарайся понять. Пожалуйста.

Она подняла плечи.

— Я постараюсь. Мне нужно подумать. — Таня встала. — Пожалуйста, не приходи ко мне несколько дней.

Она вышла из комнаты.

Еще некоторое время Гарри тупо сидел, уставясь в окно. Потом с трудом встал и вышел в оживленный зал. Улыбающийся официант получил десять долларов на чай. У выхода из тени выступил Донг Тхо.

— Прошу Вас, будьте с ней терпеливы, мистер Льюис, — сказал он, кланяясь. — Она еще очень молода и еще не рассталась с фантазиями.

Гарри кивнул и вышел на улицу к своей машине.

Пробуждение было внезапным. Джонни рано лег. Марта и Генри еще сидели на террасе, а Джильда смотрела телевизор. Ему хотелось побыть одному. Лезли мысли о гараже, которого придется ждать еще два года. Он почти не сомневался, что к тому времени гараж в Кармеле продадут, и ему придется искать другой. Но Джонни понимал: нужно запастись терпением. Всякая спешка теперь погибельна.

В конце концов он забылся тревожным сном под голос Марты, долетавший с террасы, и звук телевизора.

А сейчас, чем-то разбуженный, он увидел, как дверь спальни медленно открывается.

В распахнутое окно лился серебристый свет луны. Он взглянул на часы. Шел третий час ночи.

Он ждал в напряжении, готовый вскочить с постели. В комнату проскользнула Джильда, и он расслабил мышцы.

— Ты не спишь?

— Нет, чего тебе?

Она приблизилась к кровати и присела на краю, кутаясь в халатик.

— Я хотела поговорить с тобой.

Он потянулся к лампе, но она подняла руку.

— Пожалуйста, не надо.

Вопросительно взглянув на нее, Джонни пожал плечами.

— Нечего тебе тут делать... Зачем пришла?

— Джонни, мне страшно.

— Почему?

— У меня такое чувство, будто мы в западне. Марте тоже так кажется.

— Жирная старая сука...

— Она это чувствует, и Генри тоже. Теперь они надеются на тебя... и я тоже.

— О, господи! Мы рискуем, но все устроится, — раздраженно сказал Джонни. — Даже если нас найдут, доказать ничего нельзя. Главное — не трусить.

— Мне бы твою уверенность.

— Если у тебя трясутся поджилки, это твоя забота... ничем не могу помочь.

— Ты не думаешь ни о ком, кроме себя, да, Джонни?

— Черт, с какой стати? Давай не заводить эту музыку сначала!

— Да, прости.

— Она сидела тихо, опустив руки на колени. Луна освещала ее волосы, оставляя лицо в тени. Она показалась Джонни очень красивой.

— Знаешь, я все думала и поняла: я люблю тебя. Я чувствую, что скоро всему придет конец. Нас всех ждет какая-то беда. Ты меня не любишь, знаю, но мне так хочется, чтобы было чем тебя вспомнить... возьми меня, прошу.