Кирилл Павлов - Импортный свидетель [Сборник]

В это время возле здания больницы, где уже снова оказался Голубочек, взвизгнув тормозами, остановилась машина. Из нее выскочили учительница Давиджанова и старший лейтенант Бабасов.

Учительница, увидев Голубочка, без предисловия накинулась на него:

— Где Смеральдинка? Куда вы ее дели? — И, не слушая его, запричитала.

Следователь постарался дать учительнице возможность выговориться и, только когда она успокоилась, взял ее под руку.

— У нас ваша Смеральдинка, — грустно соврал Голубочек, — у следователя из Москвы, но будет лучше, если вы пока не будете с ней видеться.

И вдруг учительница успокоилась.

— Если — у него — ладно. А когда меня выпишут? — спросила она.

— А вы считаете себя здоровой?

Вместо ответа учительница покачнулась. Видно было, что она еще слаба и держалась до этой минуты, как говорят, на энтузиазме. Голубочек и старший лейтенант поддержали ее и проводили в палату. Там ей сделали успокоительный укол, и она улеглась на кровать.

— Слушайте, старлей, — сказал Голубочек милиционеру, — вы что, службы не знаете?

— Да знаю, товарищ следователь, но уж больно жалобно она упрашивала — внучка ведь, сирота, без матери живет.

Следователь ничего не ответил.

— Вы мне сорвали все дело, — только пробормотал он.

— Товарищ следователь, — вдруг кто-то окликнул Голубочка, — а меня вы отпустите?

Голубочек оглянулся. На скамейке под огромной туей сидел в одиночестве Рагимов, который был свидетелем всей сцены йриезда учительницы и теперь не знал, что делать.

— Пойдемте, — вдруг сказал Голубочек.

И они прошли в палату.

— Простите, Нурия Асановна, — сказал следователь. — Вас тут пришел навестить один человек, — сказал он, показывая на Рагимова.

Учительница, уже успокоившись, мельком взглянула на следователя, потом на Рагимова, потом еще раз на следователя, и глаза ее раскрылись от удивления.

— Простите, но не имею чести быть знакомой, — проговорила она.

— Да просто знал я вас, внучонка вы моего учили. Дай, думаю, зайду, проведаю, — удачно нашелся Рагимов.

И за это ему был очень благодарен следователь.

Они откланялись.

Зато, когда вышли на улицу, на следователя обрушился такой град упреков и обвинений, что он, закрыв глаза руками, присел на скамейку.

Закончив ругаться, Рагимов тихо пошел по песчаной дорожке. Он шел не оглядываясь, все быстрее и быстрее и, наконец, почти побежал от этого опасного места. Он остановил первую же попавшуюся машину и, сев в нее, вскоре оказался возле своего дома.

В почтовом ящике Рагимов нашел ответ прокурора области, который, ссылаясь на начальника городского УВД, сообщал, что работник милиции, столь некорректно обошедшийся с Рагимовым, временно отстранен от работы и ему объявлен выговор с предупреждением.

Рагимов недолго читал эту бумагу, и вскоре лед, образовавшийся в его сердце в последние дни от общения с органами справедливости, растаял.

А в это самое время следователь, который не имел теперь ни одной рабочей версии, ни одной ниточки для раскрытия покушения на убийство учительницы, горевал. Он сидел, обхватив голову руками, и тягостно думал, но ничего придумать не мог. Тогда он встал и пошел по направлению к кафе.

— Они сказали, что расправятся с моей мамой и дочерью, если она сообщит органам что-либо о подпольном синдикате. Но она сообщила, судя хотя бы по вашему приезду, поэтому простите, если нашу беседу я начну с вопроса: как моя мама?

— Она в больнице. И она… поправляется.

— Не надо, я знаю — она жива… Я вам обещал рассказать, я расскажу все, что должно было быть опубликовано, чего они так боятся, потому что то, что известно правосудию и за что они понесли наказание, не соответствует действительности и цифрам, на которые они ограбили государство.

— А откуда вам все это известно?

— Видите ли, литература, а в наше время журналистика всегда либо боролась с правоохранительными органами, либо помогала им, либо поправляла их промахи. Наш случай — последний. Вы заметили, что газеты в последнее время стало интереснее читать, чем книги.

— Но это вам стоит недешево, — сказал Нестеров.

— Надеюсь, вы оцените это, — скромно, но с достоинством сказал Давиджанов.

Разговор получался. Через несколько минут Нестеров уже знал и о рэкете, раздирающем республику, о котором ему уже рассказал Медведев, и о том, что некто из милиции постоянно играет в одни ворота с рэкетирами. И этот некто — сотрудник уголовного розыска. И про то, что в колониях для осужденных процветает мафия, и про убийство пастуха, оказавшегося свидетелем того, как преступники замуровывали в одном из гротов, которых тысячи в Горном районе, похищенные слитки золота, и про изнасилованную якобы Давиджановым женщину. И про убийство сотрудника милиции, внедренного в преступную группу.