Картер Браун - Бичеватель

— Делали грязную работу. Например, убили Терри Вуда, потому что старику потребовалось убрать его с дороги, а мокруху пришить мне.

Вот опять, с тревогой отметила частичка моего сознания. Та же манера, что вчера у Монахана. Даже не любительство, а старомодное представление о крутизне и устаревшие клише, заимствованные из диалогов ночных фильмов по телевидению.

— Неправда, — отрицал я. — Но вы ведь все равно не поверите.

Монахан нетерпеливо хохотнул.

— Можно тут стоять до скончания века, слушая это дерьмо, Майкл!

— Тогда пойдем в гостиную и выпьем? — предложил я.

Линдерман неуверенно нахмурился.

— Без шуток, Холман. Нам нужен только предлог!

— Какие уж тут шутки, — устало сказал я. — Вам уже все ясно. Но может, я сумею убедить вас в обратном. Не совсем уверен, но постараюсь.

— За кого ты нас принимаешь? — выкрикнул Монахан. — По-твоему, мы идиоты?

— Убеди меня, что ты лично — нет! — огрызнулся я. — Скажи-ка, что я хотел и узнал от тебя.

— Имя Терри Вуда и его адрес.

— Зачем?

— Чтобы найти его и убить, вот зачем!

— Как вы узнали о смерти Вуда?

— Ну-ну! — нетерпеливо прорычал Линдерман. — Прочли в утренней газете.

— Должно быть, прозевали строку, где сказано, что, когда его нашли, он был мертв уже тридцать шесть часов?

Наступила длинная неловкая пауза, затем Монахан снова вскинулся:

— Это еще не доказывает, что ты его не убивал, Холман.

— Да, конечно, — презрительно заметил я. — Я убил его, а через пару дней решил выбить его имя и адрес из тебя и при этом не забыл назваться своим настоящим именем. — С беспечным видом я обратился к Линдерману: — Может, все-таки зайдем и выпьем?

Может, я и убедил Монахана, но по выражению лица Линдермана понял — нужно расстараться куда больше, чтобы заронить в него даже тень сомнения. Внезапно я почувствовал, что катастрофически старею, просто стоя рядом с этими парнями.

— Ладно, — буркнул Линдерман. — Но, как я предупредил, без шуток.

Когда мы вошли в гостиную, Монахан вскрикнул, схватил с крышки бара пустой пистолет и с ликующей ухмылкой оглянулся на меня.

— Потерял бдительность, Холман! Или рассчитывал успеть первым? — Он взглянул на пистолет, и его глаза расширились. — Это… это мой!

— Из него ты вчера прострелил картину, — кивнул я.

— Дай сюда, — коротко сказал Майкл.

— Он же мой, — возразил Монахан.

— Говорю, отдай! — В голосе Линдермана звучала ярость.

Лицо коротышки потемнело, однако в конце концов он нехотя протянул пистолет другу рукояткой вперед. Линдерман выхватил оружие из руки Монахана и спрятал в карман пиджака.

— Не собираешься представить меня своим друзьям, Рик? — вежливо спросил Тео Олтмен.

Друзья молча уставились на него, и через несколько секунд их пристальное разглядывание привело режиссера в замешательство. Тео заерзал в кресле, потом решил, что, возможно, будет лучше, если он встанет.

— Олтмен! — Слово прогремело как выстрел, потому что Линдерман почти выплюнул его.

— Неудобно как-то получается, — мягко сказал Тео. — Мы разве знакомы?

— Майкл! — Глаза Монахана вспыхнули. — Ты ошибался! Настоящий расклад в этой комнате, оба вместе, сразу, как на тарелочке! — Он почти истерически расхохотался.

— Заткнись! — Линдерман не сводил глаз с Олтмена с того самого момента, как его увидел. — Майкл Линдерман. Это мой друг, Шон Монахан.

— Рад, что мы наконец вернулись к началу, — едко заметил Тео. — Но разве мы уже встречались?

— Недооцениваете свою известность, — иронично произнес Линдерман. — Кто не знает блестящего кинорежиссера Тео Олтмена? Самого Бичевателя! Еще на пороге я услышал свист бича!

— Мы сто раз снимали эту сцену, и ты сто раз играл неправильно, так что будем снимать еще сто раз, пока не сыграешь, как надо! — дико захихикал Монахан.

Тео разглядывал их с озадаченным выражением лица. Я посочувствовал ему: он видел, что над ним смеются, но не понимал почему.

— Что будете пить? — спросил я, идя к стойке бара.

— Шотландское, — сказал Линдерман. — Оба. Мистеру Олтмену — мартини, восемь к одному, с привкусом лимона.

— Мистер Олтмен скрупулезен во всем, от спиртного до секса, — подавился смехом Монахан. — Человек, который заставляет жену полчаса мыться, прежде чем пустит в свою постель, поистине скрупулезен, правильно?

На лице режиссера появилось выражение загнанного зверя.

— Как вы узнали?.. — Он судорожно сглотнул. — Я хочу сказать, что это? Если шутка, может, посвятите в нее?