Владимир Смирнов - Граф в законе. Изгой. Предсказание

— Как это «слышу»? — недоверчиво спросил главврач.

— Так же отчетливо, как сейчас ваш голос. После болезни у меня появилась такая способность.

Долгая, многосекундная пауза.

— Это правда? Вы меня не разыгрываете?

— Правда.

— Выходит, что сейчас вы слышите и мои мысли?

— Нет. По телефону это невозможно. Я должен находиться рядом с вами.

— Так вы узнали про мой больной зуб? — заметно поубавилось в голосе главврача восторженности и доброжелательности. — Забавно. Забавно… — И совсем бесцветно прозвучала следующая фраза: — Ну так мы ждем вас.

Вот тут-то и вырвалась наружу та самая наглая идея.

— У меня просьба, — сказал Виктор, — Я взял в аренду небольшое помещение для собственной клиники.

— Забавно, — прозвучало на этот раз с непонятной чиновничьей сухостью.

— Не могли бы вы привезти мне сюда двух-трех больных?

Заданный вопрос испугал самого Виктора.

Опять многосекундное молчание.

— Привезем… давайте адрес… Вот моя замша рвется встретиться с вами. Она все организует.

Через час в безымянную клинику Санина стремительно вошла почтенная дама в круглых дымчатых очках. Она представилась. Бросила на стол блокнот. Села. Закурила. Движения ее были порывисты, речь взволнованно-криклива. Она вся, казалось, была сплетена из нервов.

— Наслышана. Наслышана о вас. Больные скоро подъедут. А я решила чуть пораньше. Хочу поговорить. Не возражаете?

— Конечно, — подавленный ее напором, откликнулся Виктор.

— Я пишу докторскую. — «Без докторской не столкнешь со стула нашего толстяка». — Тема окончательно не сформулирована. А идея примерно такая: современное понимание психической травмы и общие принципы ее психотерапии. — «Какой-то младенец. Эх, зря поехала!»

Проскочившие сквозь словесный строй запретные мысли вызвали у Виктора невольную улыбку.

Она заметила. Спросила удивленно:

— Не одобряете мою тему?

— Ну что вы! — мягко защитился Виктор. — Как я могу не одобрить? Вы — кандидат наук, а я даже диплома врача пока не имею.

— Не скромничайте! — воскликнула она. — Я же все знаю о ваших гипнотических подвигах. — «Может, врет все толстяк? Посмотрим. Меня не одурачишь, милый мальчик».

Неприязнь к этой решительной даме стала перерастать в озлобленность. Поэтому Виктор сразу открылся:

— А я не собираюсь вас дурачить. Задавайте вопросы.

Она пристально поверх очков посмотрела ему в глаза и, видимо, что-то осознав, покорно осела на стуле.

— Значит, вы можете воспринимать мысли людей. — Это был уже не вопрос, это было признание, — А о чем я сейчас размышляю, можете сказать?

«Я ни о чем не думаю… Я ни о чем не думаю…»

Виктор ответил с нескрываемым злорадством:

— Вы умышленно остановили ход своих мыслей и упрямо повторяете: «Я ни о чем не думаю».

— Верно. — Она испуганно, беззащитно сжалась. — Вы правы.

«Чепуха какая-то! Неужели слышит?»

— Нет, это не чепуха. Я действительно слышу.

Нервы ее заметно напряглись. Это было видно по сжавшимся мышцам лица, шеи. Теперь он уже сидел за столом важно, как профессор, а она, как запутавшаяся в ответах студентка, робко попросила:

— Пожалуйста, найдите время для обстоятельной беседы со мной, сейчас… Нет… сейчас я должна встретить больных. Как-нибудь на днях. Хорошо?

«Боже, какой ужас!.. Какой ужас!»

— Хорошо, — великодушно согласился Виктор. — Тут нет никакого ужаса. Это реальность.

— Да-да-да… Вы правы.

Она схватила блокнот и попятилась спиной к двери.

— Мне пора. Наверно, приехали. До встречи.

Вскоре появился какой-то затюканный, кем-то запуганный санитар. Выложил перед Виктором стопку историй болезни, спросил быстро, подобострастно:

— Можно приглашать?

И, не дожидаясь согласия, выскочил так торопливо, словно в кабинете за столом сидело огнедышащее чудовище.

Первым был высокий надменного вида человек с гордо откинутой назад головой. Правый глаз его закрывала слепая поволока. По серому больничному халату ниспадал на грудь розовый шарф.

Он небрежно и в то же время величественно забросил конец шарфа на плечо, сел против Виктора не спеша, обстоятельно, как садятся на трон, произнес покровительственно и устало:

— Мне обещали встречу со знаменитым врачом. Это вы? Чем могу быть полезен?

— Расскажите о себе, — попросил Виктор, открывая пожелтевшую историю его болезни.

Больной снисходительно усмехнулся.

— Все хотят видеть меня. Все хотят слышать меня. Ну что ж, извольте. Я родился в тысяча семьсот сорок пятом году. В миру величают меня Кутузов Михаил Илларионович. На званых приемах чаще всего «светлейший князь Смоленский». Русский полководец. Генерал-фельдмаршал. Да что я говорю! Вы знакомы со мной заочно со школьной скамьи.